Надежда Прохоровна резко рванула на себя дверную ручку!
В небольшой прямоугольной прихожей совершенно пусто. От одежды на вешалках пахло духами, яблоками и немного псиной. На узкой полочке дремали шляпы.
Баба Надя выпрыгнула за порог. Ударила вытянутой рукой по толстенному вороху одежды!
В углу за вешалкой никого не было. А больше в прихожей спрятаться негде. Вытягивая шею на манер гусыни, глаза выпучивая на манер глубоководного краба, Надежда Прохоровна подкралась к лестнице, поглядела вверх – на площадке второго этажа тоже вроде никто не поджидал.
Обиженная невниманием Таисия призывно тявкнула, бабушка подпрыгнула.
– Тихо, Тася! – прошипела полуобморочно. – Сейчас пойдем!
Но направилась совсем не к двери на улицу, а, цепко держась за перила, разглядывая каждую ступень – второй встречи с бусинами бабушке точно не пережить на эдакой-то крутизне! – поднялась на второй этаж.
Оглядела гостевую спальню, проверила, в целости ли деньги в сумочке, пенсионное удостоверение.
Даже в шкаф огромадный пугливо нос сунула.
Все цело, все в порядке.
А чем скрипели-скрежетали – непонятно.
Надежда Прохоровна покрутилась на месте, вышла в крошечный коридорчик, и взгляд ее наткнулся на противоположную дверь бывшей хозяйской спальни. Большая, когда-то белая, а сейчас желтоватая, она стояла запертой многие годы, почти со смерти Алексея Дмитриевича.
Сейчас из замочной скважины забытой двери торчал большой, тронутый ржавчиной ключ.
Надежда Прохоровна нахмурилась. Припомнила. Еще вчера и даже сегодня – если считать началом суток беспокойную полночь – этого ключа тут не было.
Баба Надя, шаркая, подкралась к двери, дернула за ручку – все так же заперто, – попробовала вынуть ключ.
Тот намертво застрял в клешне замка.
Надежда Прохоровна приложила усилия – замок заскрежетал, противно скрипнул, но бородку не выпустил.
Так, значит, догадалась бабушка, застрял, родимый. Тобой тут и скрипели, стало быть. Наружу извлекали.
Подумала немного, оставила борьбу с железом на потом и спустилась вниз к нетерпеливо похрюкивающей Тасе.
Вышла на крыльцо – туман, туман, – скоренько подхватила собачку на руки и, бдительно оглядывая каждую ступеньку, спустилась в сад.
Поставила болонку под смородиновый куст и заспешила за угол, туда, где над малиновыми кущами нависал хмурый балкон закрытой спальни: очерченный довольно пыльным стеклом, балкон почти касался толстых веток древней яблони.
Надежда Прохоровна подняла голову вверх, пошарила глазами по самой ближней толстой ветке и.
