— Ну что вы, доктор! — укоризненно нахмурился Никифоров. — Разве я собираюсь просить вас сделать что-то такое? Я чисто посоветоваться хочу, поинтересоваться насчет кое-чего. Да и чего запрещенного вы для меня сделать можете? Ханку через вахту пронести или в больничку положить?
Сказано это было таким тоном и с подобным выражением лица, словно о чем-то пустячном, обыденном, доступном и совершенно не заслуживающем внимания. «Кино и немцы! — подумал Данилов. — Что это? Провокация какая-нибудь или…?»
Оказалось, что нет.
— В коммерческих клиниках доводилось работать?
— Нет, не доводилось…
Концовку «и слава Богу» Данилов проглотил.
— Вот как, — Никифоров немного поскучнел. — Жаль… Тогда мой интерес прошел, как говорится, мимо. А вообще как, прибыльное это дело? На ваш, докторский, взгляд.
— У кого как, — Данилов пожал плечами. — От клиники зависит, от врачей. К одним, например, запись на три недели вперед, к другим никто не ходит. Да и что понимать под коммерческой клиникой? Есть огромные клиники со стационарами, а другие на два-три кабинета.
— А если, к примеру, клиника возле Садового кольца на пятьсот посещений в день?
— Ну, это, наверное, круто, но ничего конкретного я сказать не могу.
— Нет так нет. Счастливо оставаться, — Никифоров встал и вышел из кабинета.
Минутой позже вернулась медсестра Марина.
— Никифоров, который только что был здесь, это наш местный авторитет? — спросил Данилов.
— Правая рука смотрящего, — ответила Марина. — Хоть у нас и красная зона, а без него нельзя. Неужели вам Лариса Алексеевна не сказала, кто есть кто в колонии?
— Наверное, не сочла нужным, или просто забыла.
— Тогда знайте, что смотрящим у нас Самборский из седьмого отряда, кличка Гугенот, а Никифоров — его, можно сказать, заместитель. Неофициально. Официально у нас полный порядок и один хозяин — Максим Гаврилович. У нас же образцово-показательное исправительное учреждение, вы разве еще не почувствовали?
— Мне не с чем сравнивать, — отшутился Данилов. — Значит, все-таки у нас в колонии двоевластие?
— Нет, — махнула рукой Марина. — Просто есть среди осужденных люди, с которыми приходится считаться и делать им кое-какие послабления.
— Например?
— Захотел Никифоров прийти к вам — и пришел. На промку он, само собой, не заходит, обедает вся ихняя компания в бараке, а не в столовой, в тумбочки к ним во время шмона стараются не лезть. А они в ответ со своей стороны за порядком смотрят…
— Мне всегда казалось, что у каждой стороны свои правила, — улыбнулся Данилов. — И интересы свои, другие, если не сказать, прямо противоположные.
