Я протянул пиалу. Петрович рассеянно глотнул свой чифир, даже не озаботившись совершить обязательный ритуал подъема нифелей и прочие заварочные премудрости. Было видно, что он озадачен и даже слегка напуган. Исходящая от Валеры угроза проморозила даже задубевшую шкуру Петровича.
— Пистолет с собой? — спросил он. Я кивнул. — Приглядывать надо за ними. Особенно за этим, — Петрович указал на вход, где только что скрылся Валера. — Странный он какой-то сегодня. Не нравятся мне его глазки. Золото, что ли, в башку ударило?
Он отвернул край салфетки, прикрывавшей, как я думал, поднос со шпателями. Под салфеткой лежал пистолет. Афанасьев взял его, встал и засунул под рубашку.
— Пойду коня привяжу, — успокоил меня Петрович. — Побудь тут.
Я снова кивнул в знак согласия. Золото всегда было сильным искушением, а иногда чересчур сильным, чтобы удержаться от опрометчивых поступков, особенно для дебилов, никогда настоящего богатства не видевших. «Не искушай ближнего своего», как сказано в одной очень умной книге. Интересно, читали ли ее наши «торпеды», а если читали, то что из нее вынесли? У входа Василий Петрович обернулся.
— И еще, — сказал он. — По-настоящему ценными здесь являются только эти предметы... — Вещи ас-Сабаха, я понял.
— Если что, — Афанасьев махнул рукой, — спасай их в первую очередь.
— Будет сделано, — заверил я.
— А насчет осмеянного пророка ты хорошо сказал. Бедный ас-Сабах... — Петрович почему-то грустно вздохнул и вышел.
Я проводил его взглядом. Посмотрел на разложенные находки. Покосился на входной клапан. В жару Афанасьев по нужде далеко не пойдет, так что я вполне могу на него рассчитывать в случае чего.
А в случае чего, собственно? Разве что Валера с ножом в зубах прокрадется в палатку? Ерунда. Никто никуда не полезет. Однако что-то меня насторожило в его поведении. Был Валера какой-то странный, словно одурманенный. Анаши обкурился или вид золота так подействовал? Кто его, дебила, поймет... Наших бойцов я называл дебилами, потому что они действительно были дебилы. К тому же Валера всегда мне импонировал меньше, чем Женя, который, впрочем, тоже был не подарок. Опасный пацан этот Валера: три судимости, и все за грабеж. Согласно теории Ломброзо, которую современная медицина отвергает, а спецслужбы охотно применяют на практике, сочетание тяжелого подбородка, скошенного лба и вывернутых ушей свидетельствует о наличии у человека склонности к насилию. Я бы также затруднился определить национальную принадлежность Валеры по внешним признакам. В нем было намешано кровей не одного народа. С виду — морда рязанская, но присутствовали семитские черты, кавказские, да и от среднеазиатов имелось порядком. Получился такой вот гибрид с измененной в местах лишения свободы психикой и природной склонностью к насилию.
