– Фу, ну и жара!
– Щас, это самое, поправим! – пришел на помощь Крысюк, поднял валявшуюся рядом с ним на полу трехкилограммовую гантель и швырнул в окно.
Раздался звон, но все остались довольны, ибо вставать, чтобы открыть форточку, было влом.
– Ах, как хорошо! – по-кошачьи потянулась замкоменданта и положила голову на плечо Крысюку. – Как посвежело! ...
...Наутро гантель обнаружили торчащей в кинескопе телевизора.
А в туалете – разрубленный надвое унитаз, и валяющихся рядом топор и совершенно голого Синяка, в анусе которого торчал разряженный ТТ...
* * *
Грохнула входная дверь кабачка и под его гостеприимные своды ступил спасающийся от ливня округлый человечек с сумкой через плечо, при первом же взгляде на очкастую физиономию которого истинный национал-патриот должен был испытывать одно-единственное чувство – желание со всего размаха дать по нагло улыбающейся семитско-армянской харе обрезком двухдюймовой доски.
– Ба! – заорал Ортопед и выскочил из-за стола. – Юрик!
Вошедший близоруко огляделся, увидел приближающегося к нему верзилу и был заключен в крепкие объятия обрадованного братана.
– Какими судьбами? – возопил Михаил и потащил вновь прибывшего к столу. – Пацаны, знакомьтесь... Юра Нерсесов.
– Тот самый? – привстал Клюгенштейн поднял брови и протянул руку. – Аркадий...
– Рюмашку? – предложил хлебосольный Комбижирик.
– Не откажусь, – один из наиболее известных российских журналистов уселся на свободный стул. – Что пьете?
– А всё, – Армагеддонец обвел дланью стол. – Может, блин, водочки для сугреву?
– Неплохо бы, – Нерсесов покрутил коротко постриженной головой и повесил сумку на спинку стула.
– «Синопскую», «Охту», «Петр Великий» или «Менделеев»? – осведомился подскочивший сомелье, памятуя о пристрастиях гостей и приняв журналиста за одного из членов братанского коллектива.
– М-м-м... – задумался Юрик. – Пожалуй, «Менделеев». Всё-таки имя...
– Закусывай, – Тулип подвинул поближе к Нерсесову блюдо с мясным ассорти и хрустальную салатницу с оливье.
Хорошо воспитанный журналист-патриот, снискавший всенародную славу на ниве борьбы с сионизмом и псевдодемократией, поднял первый тост за здоровье всех присутствовавших и удачу во всех их начинаниях, и зажевал кусочек буженины.
– Над чем сейчас работаешь? – поинтересовался Ортопед, собиравший вырезки из газет со статьями Нерсесова и многократно цитировавший автора в своих речах, посвященных решению мировых проблем.
– Гасим городской суд, – с достоинством ответил Юрик и взял пластик бастурмы. – В «Новом Петербурге»...
