В деталях Глюком был разработан следующий план: с завода выносится здоровенная ржавая станина от насоса весом в полцентнера, – мощно, эффектно и безопасно с точки зрения наказания, – которая берется на свалке металлолома. На веревке она подвешивается на шею, но не Клюгенштейну, а уважаемому старику Петровичу, мастеру золотые руки в дни, когда он не пьет. Так как это случалось редко, то ценили его особо. А, чтобы ничего не было заметно, на Петровича одевается длинный плащ.
Задачей Петровича было пройти со станиной на шее участок пути от цеха до проходной, а у проходной его должен был подхватить Аркадий, как бы случайно оказавшийся рядом. За это Петровичу выдавались две бутылки водки. Чтобы не возникло на вахте подозрений, Петровичу выдают справку от заводского врача, на предмет того, что у него стало вдруг плохо с сердцем. Врачу за это еще бутылку водки. Тот, кто работал на заводе, знает, что заводской врач, если он мужик, от бутылки ни в жисть не откажется. Далее к участию в акции привлекался молодой инженер, которого просто нельзя ни в чем заподозрить по причине его юности и неопытности. Хоть он был молодой и безусый, но всегда появлялся на заводе при пиджаке и галстуке, а потому так же стоил бутылку водки. Его задача состояла в участливом поддержании Петровича по дороге от цеха до проходной.
Четыре бутылки в минус из двадцати – это шестнадцать бутылок чистого навара, а потому игра определенно стоила свеч.
Да и не в водке было дело, а в принципах.
К трем часам среды все приготовления были завершены: справка получена, инженер в кустах на полдороге, кореша по цеху говорят Петровичу последнее «Ну, с Богом!», крепят груз и тот с болтающейся между ног на веревке станиной, в длинном плаще и искренним страданием на лице отправляется в путь.
Первые шероховатости в казалось бы идеальном плане Клюгенштейна начали проявляться с первых же шагов Петровича.
Когда старик вышел на прямой открытый участок пути до проходной, всем стало понятно, что ему самому не дойти. Ноги его предательски дрожали, шея неестественно выгнулась к земле, лицо посинело, и на нем явственно читалось, что он уже готов все бросить и рухнуть в придорожную пыль. На помощь Петровичу из засады бросился молодой инженер. Он успел подскочить к нему ровно тогда, когда Петрович уже валился на землю.
Всю дорогу до проходной старик ныл, что ему трет веревка, станина бьет по ногам, что у него темно в глазах, и ему уже не надо никакой водки. На выходе с завода Петровича перехватил Аркадий, подменив уже сильно утомленного инженера, и они втроем ввались на проходную.
