— Мик! — Улыбка на лице Фэйт угасла, когда она увидела, как молча стоит он на пороге и сосредоточенно, почти хмуро, глазеет на нее. Сердце испуганно заколотилось, и она начала лихорадочно перебирать, чем именно могла вызвать его недовольство.
Помощник шерифа нахмурился еще больше.
— Немедленно оставьте пылесос, миссис Уильямс. Почему в конце концов кто-то другой должен печься о вашем здоровье?
— А что страшного в том, что я немного приберусь?
— Черт возьми, вы же беременны и не должны напрягать себя тяжелой работой.
Сколько жизнь ни трепала Фэйт, полностью сломать ее она все же не успела. Стремление к самоутверждению все еще жило в душе Фэйт, и сейчас глаза ее невольно сверкнули, а мягкие, нежные губы сложились в твердую линию. Наружу рвались слова о том, что пылесосить пол вовсе не означает подвергать себя риску, что беременность не инвалидность, и все такое в том же роде. Но Фэйт ничего не сказала: она слишком хорошо знала, что возражать мужчине небезопасно.
Однако Мик уловил искры в ее глазах, увидел, как дернулся вверх подбородок, и ему неудержимо захотелось ухмыльнуться.
— Давайте, давайте, — бросил он, за грубоватостью тона скрывая улыбку, — сворачивайте работу, леди.
Очень не понравилось Фэйт словечко «леди». Таилась в нем какая-то насмешка, и она заподозрила, что насмешкой и исчерпывается отношение к ней этого человека. Снова подступили слова обиды, и снова они остались невысказанными.
Подождав еще немного, Мик лениво отвернулся. Если женщина не в состоянии за себя заступиться, это ее проблема, и он здесь ни при чем.
Его равнодушие задело ее больше, чем все его грубоватые словечки. Слишком долго все, что она чувствовала и переживала, не имело значения, слишком долго ее топтали и мешали с грязью, заставляли ощущать себя ничтожеством и били только потому, что она не успевала вовремя погладить рубашку или разогреть ужин.
Правда, в последние два-три месяца она начала освобождаться от прежнего страха. Перемены могли показаться незначительными, и все же впервые в жизни она стала подозревать о том, что ее чувства и переживания значат не меньше, чем чувства и переживания других, а если так, то никто, никто на свете не имеет права измываться над ней!
Плохо понимая, что делает, Фэйт рванулась вслед за Миком и появилась на пороге кухни в ту секунду, когда он наливал себе кофе.
— Минуточку, мистер Пэриш! — звенящим от волнения голосом сказала она, чувствуя, как пересыхает от страха горло. Боже, она совсем сошла с ума!
