Через два часа они остановились у железнодорожного полотна, где впервые повстречались.
— Вот мы и на месте, моя прекрасная сомнамбула! — склонился к пленнице Джек.
— А где Хэнк? — не подумав брякнула она.
Джек отпрянул:
— Будь я проклят, что он за везунчик! Пожатие руки, улыбка — и дело в шляпе. До чего пустоголовы эти женщины!
Кристин спрыгнула с лошади:
— Уж лучше я останусь одна в этой горячей пустыне, чем проскачу еще хоть один дюйм с тобой.
Он холодно улыбнулся и поскакал прочь.
Кристин смотрела ему вслед, облегченно вздыхая… Но как теперь найти Хэнка?
Джек уже превратился в точку на горизонте, когда Кристин увидела приближающегося к ней всадника. Вскоре она узнала его и подготовилась к встрече. Когда он подъехал, Кристин направила ему в грудь пистолет: — Слезай, Льюис. Мне нужна лошадь.
Лошадь то и дело сбивалась с шага, и Кристин, натягивая поводья, с веселым удивлением подумала, что теперь она — конокрад. Во времена Дикого Запада за украденную лошадь карали повешением, вспомнила она уроки отечественной истории. Но ведь Льюис отдал своего коня сам. Конечно, ей пришлось заставить его разоружиться, и она пальнула из пистолета поверх его головы, дабы показать, что не шутит. А после этого он больше не спорил.
Кристин было лет шесть, когда она впервые села на лошадь, и с того момента в округе не осталось троп, где бы она не проскакала на своей любимице. Никогда, в отличие от других девочек ее возраста, она не мечтала о пони, зато всегда хотела иметь собственное оружие, чтобы стрелять по мишени вместе с отцом. Будь Кристин обычным ребенком, вряд ли она сейчас попала бы в такую переделку.
Стремена оказались слишком низкими для ее ног, но времени, чтобы подтянуть их не было. Твердой посадки не получалось и каждый шаг лошади отзывался мучительной тряской во внутренностях.
Отпустив поводья, она предоставила лошади выбирать дорогу, а сама огляделась по сторонам, изучая местность. Все вокруг казалось таким же, как и в ее время на юго-западе страны: деревья высокие, небо голубое и попахивает скунсом, как это обычно бывает в глуши.
Вынув из сумочки солнцезащитные очки, она надела их и, освободив волосы от эластичной ленты, распустила их по плечам. Солнце немилосердно пекло, и всякий, кто увидел бы ее в эти минуты, сразу бы понял, что она не уроженка этих мест — молодая женщина в джинсах, большом старом свитере, спортивных очках, изо всех сил старающаяся прямо держаться в седле.
