Текущая внутренняя политика в России медленно, с трудом, но буквально след в след повторяет революционный путь большевиков, восстанавливая органичный для страны государственный уклад. Дело в первую очередь тормозится тем, что системное противоречие государства, бюрократии и капитала в современной России еще не вышло из состояния тождества, противоположности еще не пришли в открытое противостояние. Этим вызывается непоследовательность государственной политики в сфере национальных интересов. Но новая государственная бюрократия неизбежно придет к самоопределению и осознанию своих особенных социальных интересов и своего места в обществе. Большинство общества заинтересовано в том, чтобы ее мучения на этом пути были как можно менее продолжительными.
Глава 1
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПАРТИИ — ГОСУДАРСТВА
Секрет «необъятной власти»
«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть», — продиктовал Ленин в своем знаменитом «Письме к съезду», высказывая опасения по поводу того, сумеет ли Сталин «всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью»[16]. Известно, что вопреки мнению Ленина Сталин сумел воспользоваться ею и, будучи генеральным секретарем, явил образцы как исключительной осторожности, так и мгновенной политической реакции, постепенно представая в обличье абсолютного диктатора. Сейчас в ленинской фразе более важна характеристика поста генерального секретаря ЦК партии, который уже, как видно, сам по себе предоставлял функционеру, занимающему этот пост, «необъятную власть». Сталин стал первым генсеком в истории партии, но был ли он первым, кому представилась такая уникальная возможность концентрации власти в послеоктябрьской системе государственного управления? Пост генерального секретаря был учрежден 3 апреля 1922 года на первом пленуме ЦК, избранном XI съездом РКП(б), однако к тому времени он уже имел свою весьма прелюбопытную историю.
До лета 1918 года в истории советской государственности был т. н. «партизанский» период, когда государства (чего-то централизованного в национальном масштабе), в сущности, не было. Налет «партизанщины» был на всем, особенно классовой Красной гвардии. Партизанщина исчезла в силу повелительной необходимости для большевиков удержать власть, а, следовательно, организовать государство по «готовым, существующим в природе современного общества схемам»[17]. После неудачной попытки использовать механизм Советов в строительстве нового государственного уклада, с середины 1918 года большевики встали на путь создания централизованной системы государственной власти, опираясь на провинциальные низовые партийные организации и комитеты бедноты. Вначале центр тяжести находился в комбедах и чека, а затем он переносится на парткомы. Осенью и зимой 1918 года партийные комитеты проводят активную политику подмены советских органов управления, водворяют чекистов на их законное место и становятся реальной властью на местах. Парткомы во главе с ЦК стали нервной системой нового государственного устройства, связавшей в единое целое и приводившей в движение все органы и части российского колосса. Зиновьев, рассказывая широкой партийной массе об итогах VIII съезда партии, в 1919 году говорил: «Всем известно, ни для кого не тайна, что фактическим руководителем Советской власти в России является ЦК партии»
