Костерев машинально взял конверт, но у него сперло дыханіе, точно его неожиданно облили холодной водой. Он шагнул к директору и прерывающимся голосом проговорил:
— К-ак, за-а что?..
Директор, как бы не слыша, продолжал разговаривать с рабочим. Костерев, послѣ мгковеннаго колебанія, подошел к нему вплотную и глухим» но твердым голосом спросил:
— За что вы меня расчитываете?
— За что, — с раздраженіем переспросил директор, взглянув через плечо на Еостереза, — вчера опоздал, сегодня опоздал, — я не желаю этого больше. кажется достаточно понятно. Он снова отвернулся к другому рабочему.
В глазах Костерева вспыхнул недобрый ог; но он все еще сдерживался, пытаясь убѣдпть директора:
— Это несправедиво… я не по своей винѣ…. Можете справиться на станціи… Не я один — сотнтт других опоздали… Надо принять во вниманіе…
Директор с гнѣвом повернулся к Костереву п. глядя в упор в его озлобленные глаза, отрывисто отрѣзал:
— Ничего я знать не хочу, почему и как ты опоздал! Получил свои деньги, ну и уходи!..
Костерев вздрогнул, как от удара:
— Как это — «уходи»? — закричал он, наклоняясь к директору. — Почему вы мнѣ не говорили «уходи», когда я стоял на плохой работѣ, которой никто не хотѣл работать, хоть я тогда и опоздал нѣсколько раз?… А теперь — «уходи»! Когда я по вашей винѣ, три недѣли прождал матерьялу, а потом потратил три дня на заправку машины вы уплатили мнѣ только за пол дня. А ѣсть-то мнѣ, небось, нужно каждый день?
Директор, взбѣшенный дерзостью Костерева, трясся от злобы. Поправив дрожащей рукой пенснэ на носу, он заикаясь, проговорил:
— Ты… ты машину заправлял для себя. за эту работу платы не полагается.
— Это ложь, — сорвался Костерев, теряя самообладаніе.
— Что-о, что-о?
— А то, что машина остается вам, а меня вы выбрасываете…
— Пошел вой! — дико крикнул директор, не дослушав Костерева.
Послѣдній поблѣднѣл и, жадно потянув в себя воздух, выпрямился. Глаза его сузились, потом, широко открывшись, блзснули зловѣщим огнем: и столько ненависти, презрѣнія и угрозы вдруг вспыхнуло в в них. что директор предусмотрительно придвинулся к телефону.
«Отомстить!.. Хоть одному отомстить за всѣ млоголѣтнія обиды и притѣснеиія, за всѣ страданія!.. Мелькнуло в головѣ Костерева. «А тюрьма?» — шеппул предостерегающій голос.
— Вон, мерзавец, вон! — прервал его размышленія яростный окрик директора, величественно указавшаго ему пальцем на дверь.
— Я мерзавец? — рванулся Костерев к директору со сжатыми кулаками. — А ты… грабитель!., — крикнул он прерывающимся голосом.
