Опять заурчал сверчок, опять послышался тонкий свист ветра в саду.
– Федя, знай это, – тихо попросил старик.
– Спасибо, – ответил зачем-то Федор и растерялся, думая, что сказал не то.
– Пройдет скоко-то лет, и меня никто не вспомнит, – все так же тихо сказал старик. – Помяните мое слово. Так мне и надо, так мне и надо, старому дураку.
– Вспомнят, – перебил его председатель. – Василий! – крикнул он. – Иди сюда! Живо!
Пришел мальчик. Включили свет.
– Скажи, Вася, – спросил председатель, волнуясь, – скажи, Василий, кто такой дедушка Григорий?
Старик с любопытством уставился на мальчика, Федор подвинулся поближе и ждал, что же он скажет, а мальчик, удивленный и заспанный, моргал и ничего не говорил.
– Кто? – спросил отец.
– Дедушка, – ответил мальчик.
– Знаем, дурачок, что дедушка. А еще кто? Кем он был?
– Он не родной дедушка, а родной, Копылов, умер.
– Хорошо. А еще кто?
– Старенький старик, один живет.
– Знаем мы это. Говори дело: кто еще?
– У него козел есть, а ни у кого нет такого, чтоб папку с ног сбивал.
– А еще?
– А еще он очень замечательный, как ты, папка, говоришь всегда.
– Так-так, иди, Василий. Я смотрю, ты прямо спишь, во сне прямо нам отвечаешь, шасть спать. Одни глупости знаешь, и все.
Мальчик ушел.
– Через сто лет, даже раньше, чтоб мне провалиться сейчас под землю, будут сказки о тебе сказывать, Григорий Ксенофонтович. Будет новый Тургенев, он все сделает. Он великий человек. Одно сказать – земляк! Я сам из того же села, что Тургенев, оттуда родом.
Помолчали.
– О чем говорить будем? – спросил председатель.
– Обо всем, – сказал Федор, чувствуя себя счастливым, как никогда. – Обо всем нужно говорить. Только о серьезном.
– Как же, – поддержал председатель, – мы народ серьезный. Вот жизнь будет через несколько многих лет. Замечательная жизнь!
– Это да, – поддакнул Федор.
– Вот тогда Тургенев скажет свое слово. Верно говорю? Ты любишь Тургенева? Как же его не любить?
– Я Базарова люблю, – ответил Федор. – Я его двадцать восемь раз читал, особенно некоторые места. Где стреляются там, читал? А там, где он рассуждает, а? О жизни? Во! Ну, знаешь, это, конечно, знаешь, оё-и!
– Подожди, Федор, Базаров – это не родственник Семена Тихоновича, бригадира?
– Не знаю.
– Раньше писатели брали героев из своих сел, может, они его предков взяли. Это сейчас все про выдумку пишут, а тогда нет, не было этого. Я Тургенева, Федор, не читал. Впрочем, в детстве было. Я уже девять лет книги не читаю. Если только по одной в год. Некогда. Работа. В четыре утра встаешь, а в десять – одиннадцать вечера домой приходишь. Часто позже. Наш бух книги любит. Грамотный, черт, образованный. Все знает. Говорит так, что мороз по коже пробирает.
