– Вижу, что по делу. Так тебе у меня делать нечего. Что у тебя?
– У вас, – поправил его бухгалтер, снял фуражку и вытер лоб. – Мы, считайте, закончили уборку, остался клин яровых – это вторая бригада, там тридцать гектаров. Самое главное мы сделали…
– Ну? Знаю. Уборка – еще начало начал. И все ж, скажи на милость, я знаю, что Цезарь – итальянец, а думаю, что нет, не должно быть.
– Вы можете думать как угодно, – проговорил бухгалтер. – Уже конец уборки. Машины нам командировочные не нужны. Это бросать деньги на ветер.
– Такое не говори, – сказал председатель. – У нас всего одна машина. Лучший шофер! Наши делают один рейс, а он – два. У наших буксуют машины, а у него ни разу, у него проходит там, где мой «бобик» буксует. У всех лопаются баллоны, а у него – нет. Цац! Слухать такое не могу. Понял? Слухать такую отъявленную чепуху не могу. Понял?
Бухгалтер помял свои пальцы, глаз его покраснел.
– Опять граммофон включили, – сказал он нервно. – Я оплачивать не буду за неработу.
Председатель вскочил со стула, охнул, застонал и тихо выругался.
– Или – или, – сказал он тихо. – Я напишу сегодня докладную. Или – или!
– Как хотите, – ответил бухгалтер. – Вы все-таки бестактный, бескультурный человек.
– Это я? – спросил председатель.
– Вы, а кто еще.
– Дальше что? Ну, говори сейчас же? Ты культурный, ты грамотный, всех учишь, читаешь лекции, а грязными руками в душу цапаешь!
– Товарищ председатель, не повышайте голос!
– Я повышаю голос? Из-за тебя я двести гектаров свеклы посеял, а она не родит! Из-за тебя и из-за заместителя. Из-за вас кругом такая холодишша. Ходите вокруг хороводами, а еще у меня лучших людей отбирать. Не отдам!
– Товарищ председатель, – сказал бухгалтер, – не забывайтесь, будьте культурными и честными!
– Тебе ли меня честности учить! – вскрикнул председатель, схватил палку и запустил ее в отшатнувшегося, совершенно побледневшего бухгалтера. – Прочь, буквоед! Меня учить! Я соломинку чужую не возьму! Я свою всю душу по косточкам отдам, а он меня упрекает в нечестности!
Он встал и, прихрамывая, двинулся к бухгалтеру. Бухгалтер юркнул за дверь.
– Оч-чень пожалеете еще! – крикнул оттуда он.
– Гамлет чертов! – крикнул вслед ему председатель и сел.
А когда вдруг неожиданно вошел старик, заплакал, приговаривая:
– Меня учат честности. Я некультурный.
Дети, глядя на отца, заревели. Федору стало неловко. Он, как мог, успокаивал детей, а старик сказал председателю:
– Плачь, Митрич, плачь. Оно полезно. Вместе со слезами вытекает из мозгов глупость. Плачь, Митрич, плачь.
