Евгении специально ничего не сказали. Делали сюрприз. Телеграмму о приезде Вася послал перед отлетом. Но надо же – самолет прибыл в Магадан раньше, чем телеграмма. И мама увидела Василия внезапно – на пороге дома. Точнее, идущим к порогу.
Но… Что это на мальчике за пиджак в яркую клетку? Что за прическа? Откуда здесь у нас этот сентиментальный путешественник со странным рюкзачком? Где фанерный чемодан? Где полубокс? Где костюм советского медика – серьезного юноши, достойного этого звания?
На том пороге встретились два мира – две культуры: одна – в обычном платье, другая – в стильном пиджаке. И – вот-так-так! В первые минуты эти знаки оказались сильней и важней объятий и поцелуев…
Мама сказала:
– Сразу – стричься. А завтра купим новый пиджак.
Она как-то даже не подумала, что перед нею – личность. Человек с убеждениями.
Солидными и шершавыми, как наждак.
– А это попугайство перешьем в пальтишко для Тони (приемной дочери Евгении и сводной сестры Васи, взятой из колымского детского дома).
– Через мой труп, – ответил сын глухо. – Это самая модная расцветка.
И мать его поняла. Внезапно, как его появление, пришла мысль: пиджак и шевелюра – нечто безмерно большее, чем пижонство. Это – стиль. Это – важно для него. И здесь – на Колыме – встречаются две половинки XX века. И не плохо бы им понять друг друга.
И мудрость матери взяла верх: спор о внешнем прекратился. Осталась нежность.
И слава Богу.
Но доложу: в 54-м в Магадан приехал другой Аксенов. Не казанский – питерский…
А это важно.
Переход Василия в Первый Ленинградский мединститут – штука не простая.
Всё началось с того, что Васю выгнали из вуза. Отчислили. За жуткий «грех»: поступая, он не указал, что родители сидят. Такого вопроса в анкете и не было. Однако ж – отчислили и глазом не моргнули. Василий поехал в Министерство образования – в столицу, за правдой[35]. Его выслушали и сказали: ничего себе! Товарищи предпринимают какие-то странные, запоздалые действия. Вас ждут в Казани, молодой человек. Передайте там: вы восстановлены.
И убыл он на учебу. И прибыл к директору института Рустему Аллямовичу Вяселеву.
Тот опешил: вы что тут делаете? Вы ж отчислены!
– Я… сейчас только из министерства, – сказал Вася. – Там считают, что вы какие-то запоздалые действия предпринимаете.
– Мальчишка! – услышал он в ответ. – Убирайся вон отсюда!
Он ушел. Директор набрал Москву. Там сказали: «Восстанавливайте». Восстановили. Но учиться в Казани Василий не стал. Его манили столицы. Особенно – северная. Потому что в Москве у такого, как он, шансов не было. В 80-х, листая в архиве ФСБ
