Глухо зазвенел телефон, обычно я прикрываю его подушкой, чтобы не мешал нам с Зайкой. Телефонный аппарат старенький, сила звука у него почти совсем не регулируется.
– Таня! Это Александр. Как ты?
– Ничего… Знаешь…
– Таня! Слушай меня внимательно. Тебе нельзя быть одной. Сейчас к тебе придет один человек, ему можно доверять полностью.
– Александр, ничего не нужно, со мной уже ничего не случится. Что со мной сделается?! Они у меня ребенка украли.
– Татьяна! Только не вздумай реветь. Ты меня слышишь? К тебе сейчас приведут Дона. Так будет лучше.
– Для чего? Зачем мне твоя собака?
– Не спорь со мной. Так будет спокойнее. Мальчика уже ищут и обязательно найдут.
– Александр! Может быть, приметы. Может быть, его фотография нужна? У меня есть одна.
– Семеныч уже все передал, не волнуйся.
– Когда?
– Еще утром Таня! Ты все поняла? Запомни хорошенько: тебе нужно открыть дверь человеку, который приведет Дона. Только ему и никому больше.
– Что ты со мной разговариваешь как с ребенком? Я все поняла, но мне ничего не нужно.
В трубке что-то звякнуло, раздались короткие гудки. Вот, даже не дослушал меня, изображает внимание, звонит, а на деле даже не попрощался со мной. Даже слова доброго не сказал, одни приказы. А, собственно говоря, почему он должен быть внимательным ко мне? Это же моя вина, именно я не уследила за своим ребенком.
Когда же Семеныч успел передать фотографию? Машинально я положила трубку на рычаг телефона, смолкли назойливые короткие гудки. Сев на табуретку, попыталась вспомнить по порядку все события сегодняшнего утра.
Сережа проснулся сегодня в семь, это я помнила точно. Ночью он меня почти не будил, поэтому я даже умудрилась выспаться. Я его покормила, и он заснул. Пока Серенький мой спал, я успела сбегать на молочную кухню и забрать детское питание. Мне повезло, что молочная кухня находится в соседнем доме, я успеваю обернуться за семь минут и уже от лифта, доставая из кармана ключи, затаив дыхание, слушаю, не проснулся ли Зайчонок. Пару раз, влетев в квартиру, я заставала его горько рыдающим в своей решетчатой кроватке. Поспешно скинув пальто и бросив пакет с питанием на пуфик, торопливо мыла руки и со всех ног бежала утешать отчаянно орущего и побагровевшего от плача сына. Я брала его на руки и крепко прижимала к себе его маленькое горячее тельце. Сереженька быстро успокаивался, слезы моментально высыхали, и уже через несколько минут он радостно мне улыбался.
