Фотография, очень похожая на ту, что сделал Руфус Флетчер летом 1976 года, висела на экране примерно пятнадцать секунд. Сообщение разрешалось повторять не более четырех раз. Сейчас его передавали в воскресном вечернем выпуске новостей Би-Би-Си, начинавшемся в шесть тридцать. Остальные сорок пять секунд были отданы полицейскому, который говорил журналисту, что сказать нечего, кроме одного: будет проводиться расследование. Но Шива и Лили Манджушри увидели фотографию; увидел ее и Руфус Флетчер. Эдам Верн-Смит, расслаблявшийся в Пуэрто-дела-Крус, естественно, ее не видел. Он даже не видел английские газеты. Там они были слишком дорогими и приходили на день позже. Ему не хотелось напоминаний о доме, и единственная газета, в которую он заглянул, была «Интернешнл Геральд Трибьюн» — Энн нашла ее на пляже.
Его отец дома, в Эджваре, сказал своей жене:
— Господь Всемогущий, Уайвис-холл! Ну и дела!
Берил Верн-Смит глянула на экран, но фотография почти сразу исчезла.
— Да, кажется, это он.
Полицейский говорил, журналист пытался раскрутить его на откровенность, но потерпел поражение. На заднем фоне был виден осенний лес и церковь на вершине пологого холма. Льюис Верн-Смит сидел и качал головой — этот жест был скорее выражением отчаяния из-за нынешнего состояния мира, чем отрицания. Не то чтобы у него пробудились неприятные воспоминания — они всегда были с ним, его существование было неотделимо от старой горечи, — просто вид дома, быстро промелькнувшая фотография оживили конкретные чувства — ну, те, которые владеют им уже почти одиннадцать лет.
— Десять с половиной, — сказала его жена.
— Я должен позвонить в полицию. Двух мнений быть не может, я должен позвонить в полицию.
— Но не сегодня, а? — сказала Берил, которой хотелось посмотреть «Властителя дум».
Льюис ничего не ответил. С комнатой, в которой они сидели, произошел любопытный процесс — она съежилась. Так случалось каждый раз, когда ему напоминали об Уайвис-холле, или о его дяде Хилберте, или если вообще говорили о графстве Суффолк. Создавалось впечатление, будто кирпичная стена соседнего дома передвигалась на четыре-пять футов ближе к живой изгороди и начинала нависать над комнатой. Льюис встал и с раздражением задернул шторы.
— Ты не хочешь дождаться возвращения Эдама? — спросила Берил.
— А зачем? Чем он поможет?
Берил имела в виду, что Эдам числился среди прежних владельцев Уайвис-холла, а ее муж нет, однако решила не заострять на этом внимание.
