Бруссард кивнул:
— Сказал, что оба вы раздолбаи почти во всех отношениях.
— Похоже на него, — заметила Энджи.
— Еще он сказал, что, если вам взбредет в голову раскрыть преступление, вам сам Господь Бог не помешает.
— Ну, Оскар! — восхитился я. — Красавец!
— Итак, вы сейчас занимаетесь тем же делом, что и мы. — Пул положил на тарелку аккуратно сложенную салфетку.
— Вас это смущает? — спросила Энджи.
Пул и Бруссард переглянулись. Бруссард пожал плечами.
— Тогда, — сказал он, — надо соблюдать определенные правила.
— Например?
— Например… — Пул достал пачку «Кэмела», снял с нее целлофан, развернул фольгу и вытащил сигарету без фильтра. Глубоко вдохнул, поднес ее к носу, закинул голову и закрыл глаза. Потом наклонился и стал тыкать незажженной сигаретой в пепельницу, как бы гася ее, пока она не разломилась пополам. После этого убрал пачку в карман.
— Прошу прощения. Я бросил.
— Когда? — заинтересовалась Энджи.
— Два года назад. Но мне по-прежнему нужен этот ритуал. — Он улыбнулся. — Ритуалы надо соблюдать.
Энджи запустила руку в сумочку:
— Я покурю, не возражаете?
— Да ради бога!
Он проследил, как Энджи зажигала сигарету. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что он читает мои мысли.
— Основные правила, — сказал он. — Нельзя допускать утечки в СМИ. Вы дружите с Ричи Колганом из «Триб».
Я кивнул.
— Колган полиции — не друг, — сказал Бруссард.
— А он и не обязан быть другом. Он писать обязан. Работа у него такая.
— Не спорю, — сказал Пул. — Но нельзя, чтобы журналисты узнали об этом расследовании что-то такое, чего мы не хотели бы разглашать. Согласны?
Я взглянул на Энджи. Она рассматривала Пула через сигаретный дым. Наконец она кивнула:
— Согласны.
— Чудесно! — сказал Пул с шотландским акцентом.
— Где вы раздобыли такого? — спросила Энджи Бруссарда.
— Работая его напарником, получаю лишнюю сотню в неделю. За риск.
Пул наклонился, принюхиваясь к струйке дыма от сигареты Энджи.
— Во-вторых, — продолжал он, — вы не из нашей конторы. Прекрасно. Но мы не можем позволить вам участвовать в этом деле, если вы будете добывать показания, демонстрируя огнестрельное оружие, как это было с мистером Большим Дейвом Стрэндом.
— Большой Дейв Стрэнд собирался меня изнасиловать, сержант Рафтопулос.
— Понимаю.
— Нет, не понимаете. Вы понятия не имеете, что это такое.
Пул кивнул:
— Прошу прощения. Как бы то ни было, сегодняшнее происшествие в «Филмо» — исключение. Это не должно повториться. Согласны?
— Согласны, — сказала Энджи.
