Отец ничего не ответил на слова бабушки Фроси и, круто повернувшись, с сыном на руках пошел со двора.
— Ремонт уже закончили? — полюбопытствовал Сергей.
— Нет еще, — нехотя ответил отец.
Сергей соскользнул на землю и наперегонки с Шариком помчался по улице.
— Сережка, подожди! — окликнул отец.
— А я к маме.
— Ее там нет, — глядя куда-то в сторону, сказал отец.
Сергей остановился:
— А где она?
Отец не торопился с ответом:
— Она, брат, уехала…
Голос отца печальный, а взгляд грустный и задумчивый.
Ошеломленный Сергей даже не нашелся что сказать.
— Мама уехала далеко. К родственникам. И надолго. Так что мы, брат, остались с тобой одни. Вот такая петрушка. Понял?
— Понял, — чуть слышно ответил Сергей, ничего не понимая.
Они молча зашагали дальше.
В сенях стоял только один велосипед. Мужской.
Отец взялся готовить ужин. Сергей стал помогать.
— А на чем мама уехала? — вдруг спросил Сергей.
— На чем? Поездом.
— А велосипед с собой взяла?
— Нет, зачем же.
— В сенях нет его. Только твой.
— Да, да. Правильно. Мамин там, в бригаде остался.
Сергей начал рассказывать, как ему жилось эти дни у бабушки Фроси.
Казалось, отец слушает, и даже внимательно, но слышит почему-то не все. А на некоторые вопросы Сергея отвечает просто невпопад. Почему бы это? Может, он нервничает из-за того, что мама уехала? Конечно, лучше бы не уезжала, сидели бы все вместе и ужинали, а то ее нет. Но она ведь приедет. Сергей не раз слышал, как мать говорила отцу, что соскучилась по своей родине и обязательно съездит туда. Вот, значит, собралась и поехала.
— Будем спать ложиться? — предложил отец.
— Можно и спать, — согласился Сергей. Едва его голова коснулась подушки, он сразу же уснул.
Обычно он никогда ночью не просыпался, и мать даже хвалила его за это. А вот теперь почему-то проснулся. Совсем неожиданно.
Он обвел глазами комнату…
Привернутая лампа сеяла слабый желтоватый свет, по углам сгустились тени. Подперев голову ладонями, у стола сидел отец. Сергею было хорошо его видно, потому что на лицо Николая Михайловича падал из-под абажура свет. Сергей хотел было окликнуть, но то, что он увидел, так удивило и поразило его, что он не проронил ни звука. Отец сидел с закрытыми глазами, крепко закусив нижнюю губу, а по небритым его щекам текли слезы… Да, да, слезы! Такого Сергей никогда не видел, и не только не видел, он даже подумать не мог, чтобы его отец, такой смелый, большой и сильный, — и вдруг слезы. Он всегда Сергею твердил, что настоящий мужчина не должен плакать, что хлюпанье есть признак слабости характера. И вдруг такое… Сергей весь сжался. Сам не зная почему, он понял, что случилась какая-то ужасная беда.
