Перед отъездом она отозвала Павла Ивановича в сторону:
— Мне показалось, что вы вроде сильнее прихрамывать начали. Смотрите не наделайте беды.
— Не беспокойтесь, со мной — ничего особенного, — заверил Павел Иванович. — Немного ноет нога. Она у меня как барометр, перемену погоды предсказывает.
— Ну, а работается как? Лошади как будто хорошо ходят.
— Вчера немного не клеилось, а сегодня все идет нормально. Меня Зотов порадовал. До обеда работал на скидке ровно столько, сколько и я; правда, видно, устал, но настроение приподнятое. Стал веселый, жизнерадостный, даже петь пытался. Словом, мальчишка впервые отличился и почувствовал, что он не хуже других. После обеда не пущу на скидку, дам передышку.
Семибратова распрощалась со всеми, пожелала дальнейших успехов, села в свой древний тарантас и уехала.
Стан быстро опустел. Если бы не веселый шум у пруда, где купались школьники, не равномерное жужжание наждачного точила, на котором Петр Александрович Дьячков оттачивал косы для лобогреек, да не звенящий стук молотка о стальную пластинку — бабку, где Лукьян Кондратьевич отбивал притупившиеся ручные косы, полдень здесь был бы совершенно беззвучен.
В эту пору знойного южноуральского дня, когда солнце стоит почти над головой, все живое прячется в тень. Птица сидит под кустом, опустив крылья и приоткрыв клюв, бабочка прицепилась к тыльной стороне листа подорожника и кажется неподвижной, сверчки забились в щели и не подают никаких признаков жизни. Освеженная ночной прохладой и умытая утренней росой, трава, весело тянувшаяся навстречу первым лучам солнца, сейчас сникла, поблекла и клонится к земле. Далекие степные холмы, утром щеголявшие веселым бирюзовым нарядом, сейчас кажутся мутновато-серыми.
Проводив Семибратову, Павел Иванович хотел было пойти к пруду посмотреть, как купаются ребята, но из-за ноющей боли в ноге переменил решение и, слегка опираясь на вилы, направился к ближайшему стогу. Воздух и в тени был накаленным, и Павел Иванович с наслаждением растянулся на отдававшей прохладой земле. От стога тянуло сладковатым запахом свежего сена; полевые цветы хотя уже и высохли, но еще не потеряли аромата.
Павел Иванович лежал, закрыв глаза, и думал о том, что вот здесь, в бесконечной степи, где незнакомому легко заблудиться, сейчас так тихо, как в сказочном сонном царстве, и трудно поверить, что в это же время далеко на западе идет небывалая война. А ведь не так давно ее не было! Ну, что может быть ужаснее — человек убивает человека! Врывается к соседу в дом и убивает хозяина, чтобы забрать себе все, что тот нажил своим трудом…
