— И что же окружной прокурор и герой войны хочет от бейсболиста, мистер Хантингтон?
— Мистер Донован больше не окружной прокурор, мистер Берг. Теперь он работает на федеральное правительство. Его больше интересует ваше владение языками, нежели средний уровень в бейсболе.
Берг позволил себе грустно рассмеяться.
— Это хорошо. Вам известен мой средний уровень?
Хантингтон улыбнулся:
— Мистер Донован видел снимки, которые вы сделали в Японии во время тура «Сокс» в 1937 году. Фотографии очень хороши. И ему известно, что вы говорите на французском и немецком. А еще вы в некотором роде любитель науки.
— На итальянском, испанском, иврите и еще нескольких. И я много читаю, мистер Хантингтон. О науке, например, помимо спортивных страниц в газетах.
— А первые полосы?
— Да, и первые полосы.
— Мы были в этом уверены, мистер Берг. И еще мы уверены в вашем патриотизме. Мистер Донован хотел бы поговорить с вами. Ему известно, что вы пытались завербоваться в армию, но вас не взяли.
— Как и на флот, мистер Хантингтон. Им не нравится форма моих ступней. Однако если ваш мистер Донован нашел способ, то я всецело за. У меня есть время принять душ и причесаться?
Хантингтон снова улыбнулся и кивнул.
— Конечно, мистер Берг, не спешите. А потом мы отправимся в гостиницу, где вы и мистер Донован сможете пообщаться. Вас это устраивает?
Мо задумался о своем кризисе. Сезон далеко не первый, да и он не молод. А парни сражались и умирали в Европе, и он много думал о том, как ему присоединиться к ним. Он посмотрел на Хантингтона.
— Дайте мне десять минут. — Столько времени у него и ушло. Десять минут, поездка на такси и пятиминутный разговор с Диким Биллом Донованом.
12 декабря 1944 года
Берг увидел, как Гейзенберг едва заметно улыбнулся. Он заговорил на немецком:
— Всем привет, приятно оказаться здесь и увидеть столь много друзей и коллег из лучших времен. Пусть эта эпоха вернется поскорее. И я тепло приветствую студентов прекрасного университета, всяческих успехов вам в учебе. — Он умолк, снова чуть улыбнувшись. — Друзья и коллеги, пожалуйста, давайте позабудем о войне хоть на короткое время и сосредоточим внимание на рассматриваемой теме, математическом аппарате S-матрицы. Потом я с удовольствием отвечу на вопросы по ней, но лишь в рамках данной дискуссии. Уверен, вы понимаете.
Берг понимал. Здесь были люди из гестапо, под той или иной личиной. И, без сомнения, в зале находились и другие, кто сообщит в Берлин обо всем, сказанном профессором Гейзенбергом, — начиная с этого стукача фон Вайцзеккера. Профессору достало сообразительности держаться подальше от неприятностей и сосредоточиться на теории S-матрицы, как и было объявлено.
