Человеческий ребенок посопел бы и вытер слезы, у Первой Дани же туловище обрело прежнюю форму, а тремор головы ослаб до едва уловимого.
— Я по… поняла.
У Вальсик лицо исказилось в гримасе крайнего недовольства — вполне ожидаемая от профессионального посла реакция. Только что в ее присутствии какая-то выскочка едва не устроила второй дипломатический инцидент за сутки.
Андреа знала, что за такой проступок ее ждет наказание в виде суровой лекции. И, в отличие от первой выволочки, на сей раз крыть будет нечем. На душе у советника сделалось совсем гадко.
Просвистев дробную трель, Кормилец Узников произнес:
— Ох уж эти человеческие существа. Поистине, список странных повадок у вас бесконечен.
* * *
Андреа предпочла бы выступить с единственным аргументом, но таким, чтобы отказ от непригодного места заключения стал делом решенным. Ее бы воля, она бы добилась запрета экстрадиции, сделала бы так, чтобы этот запрет считался императивной нормой. Советник была против выдачи Фарра хотя бы по той причине, что с каждым проведенным на планете зиннов часом в ее груди разгоралось беспокойство.
Но выступить с отказом Андреа не смогла. Во-первых, для этого не нашлось предлога; а во-вторых, кто она, собственно, такая? Простой функционер, присланный засвидетельствовать результат, желанный для всех и, по всеобщему мнению, неизбежный.
Когда закончилась экскурсия, Корт посмела только отложить свое решение. Заявив Кормильцу Узников, что вопросов больше не имеет и ее вердикт будет готов в течение одного планетарного цикла, она всю обратную дорогу провела молчком. Слушала вежливую беседу спутников, но себе никакого участия не позволяла.
Ей вспоминались трупы бокайцев на земле, собственные руки в крови разумного существа, которого она считала своим другом. Охваченный ужасом инопланетный ребенок… Наконец она тряхнула головой, прогнала худые мысли. «Там была не только я», — подумала Андреа. Приступ отвращения к себе привычно сменился процедурой самооправдания.
Но проблемы на этом не кончились. Когда зиннское транспортное средство вернулось на крышу посольства Конфедерации и Андреа, пробормотав «спасибо», двинулась к выходу, Первая Дань попросила:
— Подожди.
Советник подчинилась.
— Я наблюдала за тобой. Несколько раз ты была готова опять выделить из глаз влагу. Помню, это не всегда является признаком боли, но, мне кажется, сейчас как раз тот случай.
Меньше всего хотелось Андреа, чтобы Вальсик поняла, до какой степени расстроена ее коллега.
