— Я знаю, что его родители живут во Владивостоке! — с вызовом сказала Сима. — И он, между прочим, хочет познакомить меня со своей мамой.
— Хорошо, что не в Гонолулу, — ядовито заметила Наталья.
— Ну при чем здесь Гонолулу?!
— А при том, что проехаться до Владивостока так же нереально. Да что с тобой говорить! — От досады Наталья пихнула кулаком подушку. — Хорошо! Допустим он весь такой засекреченный. А почему у него ногти грязные — ты сама сказала.
— Во-первых, я не говорила, что грязные. А во-вторых, если даже и так, то о чем это, по-твоему, свидетельствует? Что он маньяк, а под ногтями у него запекшаяся кровь невинно убиенных?
— Да ладно, ты не передергивай, — отмахнулась Наташа. — Хотя лично я бы не удивилась. Не бывает секретных агентов с рабочими руками.
— Ты-то откуда знаешь?!
— Оттуда, откуда и ты! — отрубила соседка. — Или он тот, за кого себя выдает, и тогда у него руки интеллигентного человека, или он Митя с пилорамы…
— Слушать тебя противно. А если он действительно рабочий человек, разве это позорно?
— А тогда зачем он врет, что он Штирлиц?!
Сима молчала.
— Вот видишь, и крыть-то тебе нечем, — подытожила Наталья. — Да я бы слова не сказала, если бы ты просто хотела пару раз с ним перепихнуться. Но я же вижу, что с тобой происходит! Послушай моего совета: пошли его подальше и сделай это первая — потом не так горько будет.
— Нет, — покачала головой Сима, — я ему верю…
День прошел, истекая секундами, редкими и тягучими, как капли, за ним другой и третий. А на четвертый, приближаясь к камню, Сима увидела Вову. Он сидел спиной к ней в черных джинсах и черной рубашке, смотрел на море и не обернулся на звук ее шагов.
Она закрыла ему глаза руками и уткнулась носом в черные густые, пахнущие машиной волосы.
— Английская королева? — предположил Вова. — Нет? Может быть, принцесса Греза? Тоже нет? Неужели Сима?!
Он поцеловал ее пальцы, обернулся, и Сима замерла, вновь потрясенная его волнующей, вызывающей красотой.
Она хотела сказать ему, как тосковала в эти дни, томимая любовью и бесконечностью разлуки, а еще страхом, что больше никогда его не увидит, но сказала совсем другое:
— Ты такой красивый…
— Для мужчины это не главное… — Он притянул ее к себе.
— А что главное?
— Пойдем, я покажу, — засмеялся Вова.
Они вышли к дороге, и он подвел ее к изящной белой «тойоте».
— Ничего себе! — удивилась Сима. — Ты меняешь машины как перчатки. Эта тоже твоя?
— Это моя, а «ауди» служебная. А вообще машины — моя страсть. — Он распахнул перед ней дверцу, и Сима юркнула внутрь салона. Вова обошел «тойоту» и сел на водительское кресло. — Я могу любую по винтикам разобрать, а потом опять собрать.
