Он был тут первый раз, и в первое мгновение ему стало жутко. Ему казалось, что надгробий так много и они громоздятся одно на другом, но Елизавета пояснила, что площадь кладбища была строго ограничена и очень быстро места для усопших стало не хватать, а поскольку местная религиозная традиция запрещает нарушать покой умерших, на кладбище привозили все новые и новые слои земли. Старые надгробия вынимались и помещались на поверхности уже нового слоя, в результате чего возникло нагромождение каменных стел. В некоторых местах погоста образовалось до двенадцати погребальных слоев.
— Сейчас тут двенадцать тысяч каменных надгробий, — сказала она. И добавила: — «Тихо и задумчиво опускается белесая пелена тумана на древние надгробия еврейского кладбища. Их тысячи, они тесно прижались друг к другу. Кто лежит под ними слой на слое, кто на долгие столетия обрел здесь покой.
В полутьме мы видим вытесанные в камне древнееврейскую надпись и символический знак. Вот скрипка — здесь погребли музыканта, вот ножницы — могила портного, над могилой книгопечатника или учителя вытесана книга, над аптекарем — ступа с пестиком. Постепенно обозначения еврейских родов и имен скрываются во мраке, еще взметнулись к небу благословляющие руки рода еврейских раввинов, маленькие львы, широко расставившие лапы, заставляют вспомнить имя Иегуда, древнееврейское наименование льва, олени — древнееврейское имя Цеби, еще цветут каменные розы над могилами рода Розен, а изображение сцены из описания жизни в раю указывает на место, где вечным сном спит Ева. Каменные гроздья винограда прославляют мудрость и плодовитость.
Надгробия из розового сливенецкого мрамора повлажнели от окутавшего их тумана и временами поблескивают, словно на их поверхности вздрагивает отражение догорающего давнего пожара. Те, кто бежал от пожаров еврейского города, и те, кто стал его жертвами, спят глубоко под землей. А с ними все, что произошло в их жизни, реальность и мечты».
— Ты так хорошо знаешь эту книгу про Голема?
— Я знала Петишку, — сказала она и странно улыбнулась. — Я выучила эту книгу наизусть, чтобы знать, что делать, если я однажды встречу… — Она посмотрела на него долго и серьезно и прошептала: — Голема…
И вот сейчас, в это чудесное солнечное утро, когда он вспоминал вчерашний день, ему почему-то пришло в голову, что она имела в виду его.
Странным образом эта мысль обеспокоила его — он похолодел, кто-то внутри тихо засмеялся: «Го-лем», ему захотелось воды — но на его плече покоилась ее голова, распущенные волосы хотелось ласкать, подносить к лицу, вдыхая сладкий, травяной запах, и быть счастливым, но тихий голос продолжал издеваться над ним, повторяя: «Голем, Голем, Голем», — где-то далеко били часы, те самые, и снова ему казалось, что ангел с мечом смотрит прямо на него и усмехается недобро…
