— Тс-с-с-с-с… Все будет так, как должно быть. Мне надо уйти. Я вернусь скоро — постараюсь, но сейчас — тебе нужно побыть одному.
И раньше, чем он успел ей ответить, она ушла.
«Да, у нее потрясающая способность растворяться в воздухе, — подумал он, с тоской смотря на закрывшуюся дверь. — Впрочем, может быть, сейчас в самом деле — мне надо побыть одному».
Странным образом мысли о смерти не покидали его весь день. И когда он вышел на воздух, с надеждой наконец забыть о разговоре с Елизаветой, некоторое время ему это удавалось — он шел по узким улочкам, впервые обратив внимание на медленно падающие хлопья снега. «Может быть, она права, — мелькнуло в уме, — я не думаю о чуде, я не думаю о том, что неподвластно моему уму, из страха?» Но — тут же сам возмутился этим мыслям — и сразу возвратился непонятный, тревожный гул в голове, наполненный едва слышными голосами и — насыщенный воздухом смерти.
Он зашел в небольшую антикварную лавку — сам не зная зачем, просто — увидел в витрине иконы и подумал — надо купить, для будущих перформансов. Звон дверного колокольчика был слишком громким и резким — он невольно поморщился.
Лавка была маленькая, Нико показалось, что там трудно дышать. Воздуха было мало — хотя, надо отдать должное, хозяева постарались придать помещению максимум уюта.
— Добри вэчер, — сказал Нико возникшему за прилавком небольшому человечку с огромной лысиной. — Млувитэ руски? Богужэл немлувим чески…
— Да, я говорю по-русски, — сказал хозяин. — Хотя вы неплохо владеете чешским… Я учился в России.
Он говорил с легким акцентом, но — несомненно, владел русским языком куда лучше, чем Нико — чешским.
— Нет, я знаю только дежурные фразы, — развел он руками.
— Это ничего страшного нет, — улыбнулся продавец. — Вас интересует что-то особенное? Живопись? Часы? Фаянс и фарфор? Нумизматика? Иконы?
— Иконы, — кивнул он. — Да, иконы…
— О, вы зашли сюда не зря, у нас лучший выбор икон, да и не только — есть лампады старинные, пасхальные яйца… Хотите взглянуть?
— Нет, я хотел бы увидеть иконы.
— Замечательно!
Лысый человечек явно воспринимал его интерес как непраздный, надеясь, что он — солидный покупатель, раз его так интересуют именно иконы.
Он и сам не мог понять, почему он не уходит и что у него за интерес — все равно сейчас его голова занята другим, но — он почему-то оставался. И точно в самом деле пытался найти что-то очень важное для себя.
Пока хозяин мельтешил вокруг него: «О, у нас все дешево, и вы сами убедитесь в этом, а выбор у нас замечательный — вот сами взгляните, святые апостолы Петр и Павел, всего за сто пятьдесят евро, а работа старинная, или — вот эта Богородица, она будет подороже, она в окладе — взгляните, как хорошо сделано, вам непременно понравится», — Нико даже начал раздражаться и смотреть на выход, втайне уже сожалея, что этот хозяин так хорошо владеет русским, хотя — быстрота речи, скорее, выдавала еврея или украинца, и он вспомнил старый фильм Вегенера, где рабочие, копающие колодец у старой синагоги, обнаруживают статую Голема, созданную Левом, и приносят ее торговцу антикварными вещами. Тот в каком-то каббалистическом томе находит рассказ об оживлении Голема раввином и, по примеру Лева, воскрешает статую. Затем события изображаются в духе современной психологии. Пока Голем служит в антикварной лавке, с ним происходит вторая метаморфоза — этот тупой робот влюбляется в хозяйскую дочку и становится существом, наделенным душой. Испуганная девушка пытается избавиться от зловещего поклонника, и тогда Голем осознает свое ужасное одиночество. Это чувство пробуждает в Големе бешеную ярость, и вот разгневанное чудовище уже преследует девушку, в слепом неистовстве сокрушая все на своем пути. В конце фильма он гибнет, свалившись с башни, и превращается в груду глиняных черепков. Фильм был старый, пятнадцатого года, кажется, но — сейчас Нико казалось, что он и сам герой этого фильма.
