— Это, что, шутка?
— Да такого быть не может!
— А бумагу вы проверили?
— Вы проводили анализ чернил?
— Вы всерьез?
— В этом есть душок какой-то спекуляции!
Следовавших за Анной докладчиков слушали вполуха. Аудитория шепталась про поддельного Петра I. После окончания докладов к Анне подошли три профессора:
— Послушайте, ведь вы же здравомыслящая девушка, — бубнил один из них. — Зачем все эти нелепости?! Что за глупая сенсация?!
— Не знаю точно, чья эта подделка, только, судя по тому, что вы сказали, документ интересен! Хочу его увидеть! Можно узнать у вас точный номер фонда, адрес вашего архива и все остальные координаты? Я завтра же поеду работать в этот архив! У меня как раз статья про староверов, про их идеи! — волновался другой профессор.
Третий, с основательным животиком, спросил:
— Придете на банкет?
— А что, он будет?
— Как же, как же! В семь часов в столовой! Приходите! Вы такая… очень умная… И ножки…
На закрытии конференции ведущие секций отметили лучшие, по их мнению, доклады. Доклад Анны не назвали: то ли из-за перебора времени, то ли из-за его сомнительного содержания. Но слух о потрясающем источнике пошел по залу, и шептались на «камчатке» именно про Анну.
На банкете ее взял под руку грузный профессор:
— Сядьте с нами! Вы меня весьма обяжете!
Анна согласилась. Все равно она никого тут не знала.
— Знакомьтесь, это самый выдающийся оратор нашей секции! — представил ее профессор перед тем, как выпить первую рюмку. А потом предложил: — Вы будете коньяк?
— Не буду.
— Очень зря. Но если вы когда-то будете коньяк — в далеком будущем… Закусывайте лимончиком. Неужели вы не пьете? Может, вы тогда и не едите? Ида Станиславовна, прошу вас, вон то блюдо! Анна, можно мне за вами поухаживать?
Профессор шлепнул Анне на тарелку три кораблика из долек помидора с ветчиной-парусами. Потом проворковал:
— А вы такая стройная! Вы как только вышли на трибуну… Нет, еще когда про Ленина спросили, я сразу понял: вы — выдающийся историк!
— Да? — усмехнулась студентка. — А из чего это видно?
— Это видно по вашей талии! — ответил профессор, заговорщицки склонившись к ее уху. — Может, коньяку? А, вы не пьете. А я выпью. А Меньшиков вам нравится?
Тем временем вся публика — а было человек, наверно, сорок — чокалась уже в четвертый раз. Сначала пили за историю, потом за университет, потом за кафедру и снова за историю, так как за первый тост не выпили опоздавшие. «Виват, виват!» — кричал доцент, который, как и Анна, изучал Петра Великого. «Вив л’амперёр!» — взревел ему в ответ другой, поклонник Наполеона, заявлявший, будто русские сами виноваты, что на них напал французский император. «Аве Цезарь!» — крякнул сухонький «античник» и закашлялся.
