Испепелив Палевского взглядом, Докки тронула лошадь, отчаянно желая как можно скорее и как можно дальше оказаться от этого самонадеянного беззастенчивого типа, но граф успел перегородить ей дорогу своим конем.
— Великолепная речь, способная воспламенить любого мало-мальски уважающего себя мужчину, — лицо его было нестерпимо невозмутимым, но глаза… Глаза его откровенно смеялись.
— Вот еще! — возмущенно фыркнула Докки. — Мне это совершенно не нужно. А если вы решили, что таким образом я хочу привлечь к себе ваше внимание, то вы удивительно самоуверенны.
Он окинул ее взглядом и слегка поклонился:
— Жаль, а я-то надеялся, — насмешка в его глазах выводила ее из себя.
— Конечно, вы привыкли к всеобщему женскому преклонению, — съязвила она, неимоверным усилием воли сохраняя внешнюю спокойную отстраненность, выработанную годами вращения в свете. — Увы, вынуждена вас разочаровать: вы мне не нравитесь.
Докки лгала самым бессовестным образом, но не могла же Докки — да еще после его возмутительных слов — признаться, что не осталась равнодушной к его чарам. Впрочем, он ей уже не нравился. О, Господи! Она видела его лишь пару раз, как он мог успеть ей понравиться — самодовольный, невыносимый, ужасный человек, настоящее бедствие для окружающих его дам — этот хваленый генерал и завзятый повеса! Конечно, он интересный мужчина, который умеет привлечь к себе внимание женщин, так почему она должна была стать исключением?
Тем временем «хваленый генерал» ответил ей с самой милейшей улыбкой:
— С вашей помощью теперь я знаю, что нравлюсь не всем женщинам. Вы спустили меня на эту грешную землю.
С каменным лицом, хотя внутри у нее все дрожало, Докки вновь попыталась отъехать от него, и на этот раз Палевский охотно уступил ей дорогу. Она шагом направилась к своим родственницам, тут же обнаружив, что их разговор с генералом не остался незамеченным. Все присутствующие на площадке дамы и офицеры, кто — украдкой, кто — не таясь, смотрели на них во все глаза.
Палевский и его сопровождающие вскоре уехали, а праздная компания, спешившись, провела еще некоторое время на вершине горы. Докки, стараясь казаться невозмутимой и в меру оживленной, поболтала с бароном, обменялась впечатлениями о панораме города с кузиной и невесткой, а также позволила Вольдемару обвести ее вокруг башни. При этом, правда, ей пришлось выслушать его напыщенную речь о предстоящем обеде с министром, новых полезных знакомствах и неудачном выборе расположения крепости, которая и оказалась разрушенной, по мнению Ламбурга, именно вследствие стратегической ошибки строителей, некогда возведших укрепления на таком видном и удаленном от города месте.
