— Но что же заставило старую деву вроде вас стать человеком после стольких-то лет? Вы завели приятеля?
— Можно и так сказать, хотя это совсем не то, о чем все наверняка думают. Есть вещи, мой дорогой Арчи, которые приносят старой деве гораздо больше радости, чем простое сексуальное удовлетворение.
— О, согласен с вами! Любовь ближнего, вот что творит чудеса, Мэри, восхитительное чувство своей нужности и незаменимости. Секс — всего лишь глазурь на кексе.
— Вы очень проницательны! Неудивительно, что мы столько лет так слаженно проработали вместе. В вас гораздо больше здравого смысла и чуткости, чем в среднестатистическом бизнесмене, Арчи.
— Умереть и не встать, Мэри, но вы здорово изменились! Причем к лучшему, надо добавить. Если так будет продолжаться, возможно даже, я приглашу вас на ужин.
— Да ради бога! Я буду рада повидаться с Трисией.
— А кто сказал, что Трисия тоже получит приглашение? — ухмыльнулся он. — Впрочем, мне следовало понять, что вы изменились все же не до такой степени! Если серьезно, думаю, Трисии было бы интересно собственными глазами увидеть произошедшие в вас перемены — так почему бы вам не поужинать с нами как-нибудь?
— С удовольствием. Пусть Трисия позвонит мне, и мы договоримся о дате.
— Хорошо. А теперь довольно недомолвок! Что же стало причиной вашего нового интереса к жизни?
— Полагаю, надо бы сказать «ребенок» — разве только речь идет о ребенке особого рода.
— Ребенок! — Арчи откинулся на спинку стула, страшно довольный. — Мне следовало бы сразу догадаться, что дело в ребенке. Железобетонные дамы вроде вас гораздо быстрее смягчаются под влиянием ребенка, нежели под влиянием мужчины.
— Все не так просто, — медленно проговорила Мэри, удивляясь своей раскованности и непринужденности. Она никогда прежде не чувствовала себя так свободно в обществе Арчи. — Его зовут Тим Мелвилл, и ему двадцать пять лет, но, несмотря на это, он ребенок. Он умственно отсталый.
— Пресвятые жабы-людоеды! — воскликнул Арчи, вытаращившись на нее. Он имел обыкновение выдумывать самые необычные, хотя и вполне приличные присловья. — Как это вас угораздило?
— Да как-то само собой получилось. Трудно оттолкнуть от себя того, кто не понимает, что такое защитный механизм личности, и еще труднее обидеть того, кто не понимает, почему его обижают.
— Да, это верно.
— Ну, по выходным я вожу Тима в Госфорд, а этой зимой в отпуске надеюсь взять его с собой на Большой Барьерный риф. Он явно предпочитает мое общество любому другому, кроме общества своих родителей. Они славные люди.
