— Но она должна радоваться! Она всегда ныла, что Тим постоянно путается у нее под ногами, и вдобавок с возрастом она уделяет все больше времени своей личной жизни.
— Но у нее есть обычные человеческие слабости, голубчик, и она смотрит на дело иначе. Собака на сене, знаешь ли.
— Ну, ей придется малость посторониться, вот и все. Я очень рад, что Тим проводит время с мисс Хортон, а не слоняется по дому в ожидании, когда сестра вернется.
На следующий день Рон, по обыкновению, встретил сына в «Сисайде» и отправился с ним домой в сгущающихся сумерках, ибо дни становились короче.
Когда они вошли в заднюю дверь, к ним навстречу выбежала Эс со странным выражением лица и восторженно горящими глазами. В руке она держала тонкую разноцветную книжечку, которой возбужденно потрясла у Тима под носом.
— Тим, солнышко, это твое? — подвизгивая, прокричала она.
Тим взглянул на книжку и улыбнулся, словно вспомнив что-то приятное.
— Да, мама. Это мне Мэри подарила.
Рон взял книжку, перевернул и посмотрел на название.
— «Котенок, который думал, что он мышка», — медленно прочитал он.
— Мэри учит меня читать, — объяснил Тим, не понимая, с чего поднялся такой шум.
— И ты уже можешь что-нибудь прочитать?
— Немножко. Это ужасно трудно, но не так трудно, как писать. Но Мэри не сердится, когда я забываю буквы.
— Она учит тебя писать, дружок? — спросил Рон, не веря своим ушам.
— Да, она пишет мне слово, и я переписываю, чтобы получилось в точности как у нее. Сам я еще не могу написать ни слова. — Он вздохнул. — Писать гораздо труднее, чем читать.
Тут вернулась домой Дони, задыхающаяся от возбуждения и изнемогающая от желания поделиться новостями, но впервые в жизни ей пришлось уступить пальму интеллектуального первенства брату. Родители даже не поинтересовались, почему она так взволнована, но зашикали на нее и подтащили к Тиму.
Он читал вслух страницу в середине книжки, не особо путаясь в словах и буквах, и, когда он закончил, они радостно закричали и зааплодировали, похлопывая его по спине и ласково ероша ему волосы. Выгнув грудь колесом, точно зобастый голубь, Тим прошествовал в свою комнату, благоговейно держа в руках книжицу и счастливо улыбаясь. Это был величайший момент его жизни. Он порадовал, по-настоящему порадовал маму с папой, заставил гордиться собой, как они гордились Дони.
Когда Тим лег спать, Эс подняла глаза от своего бесконечного вязанья.
— Как насчет чашечки чая, голубчик? — спросила она Рона.
