— Тим безумно обрадовался, когда понял, что мои чувства к нему не изменились и он по-прежнему мне нравится. «Нравится» — характерное для него слово. Он скажет, что любит кексы, или вестерны, или джемовый пудинг, но, если он говорит о людях, к которым привязан, он всегда использует слово «нравится», а не «люблю». Странно, правда? У него настолько чистый, непосредственный ум, что он истолковал эти слова буквально: он слышал, как люди говорят, что любят какие-то блюда или развлечения, но заметил, что в разговоре о других людях они чаще употребляют слово «нравится». Поэтому он тоже так говорит, в полной уверенности, что так и надо. Возможно, здесь он прав.
Мэри сцепила руки на коленях, пытаясь унять дрожь.
— Очевидно, в течение нескольких месяцев, когда он думал, что Рон нравится мне больше его, Тим находился в крайнем смятении и все старался придумать способ доказать искренность и постоянство своих чувств ко мне. Как это сделать, подсказал телевизор. Тим рассудил так: когда мужчине нравится женщина, он показывает ей свое отношение, целуя ее. Несомненно, он также обратил внимание, что в фильмах подобное действие обычно приводит к счастливой развязке. — Она нервно передернула плечами. — Тут я виновата, конечно. Будь я начеку, возможно, я бы такого не допустила, но я по глупости своей не заметила все вовремя. Вот дура!
Между нами произошла ужасная сцена, в ходе которой Тим обвинил меня в том, что теперь Рон нравится мне больше его и так далее. Мне пришлось объяснить, почему я уделяю Рону столько внимания, пришлось сказать, что Рон умирает. Как вы догадываетесь, он был потрясен. В тот момент мы оба были страшно расстроены и взвинчены. Когда Тим несколько оправился от шока, вызванного новостью про отца, до него дошло, что он по-прежнему нравится мне больше, чем Рон. Он вдруг вскочил на ноги и схватил меня так быстро, что я не успела сообразить, в чем дело. — Она умоляюще смотрела на Джона Мартинсона. — Я не знала, как мне поступить, но не нашла в себе сил унизить Тима отказом.
— Я прекрасно вас понимаю, Мэри, — мягко промолвил он. — Значит, вы ответили на поцелуй?
Мэри залилась краской смущения, но сумела ответить спокойным тоном.
— Да. Тогда я не придумала ничего лучше, мне показалось, что важнее уступить, не обидев отказом, чем оттолкнуть. Кроме того, я… я сама не владела собой и ничего не могла поделать. Он поцеловал меня, но, к счастью, ничего более серьезного не последовало, поскольку мы услышали, что Рон зовет нас, и я получила отличный предлог вырваться из объятий.
