— О, Рон, Рон! — Пелена слез застлала глаза Мэри, и стройная фигура на берегу утратила резкость очертаний. Она расплакалась и протянула руки к отцу Тима.
Они встали и крепко обнялись, терзаясь каждый своей болью. Немного погодя Мэри осознала, что не столько она утешает Рона, сколько он ее, что она испытывает необычайное облегчение и умиротворение, прижимаясь к нему, чувствуя его нежность, сострадание и истинно мужское желание защитить и оградить от беды. Она сомкнула объятия теснее и уткнулась лицом в худую морщинистую шею старика, закрыв глаза.
Внезапно Мэри словно окатило ледяной волной: холодок ужаса пробежал по спине, и она открыла глаза, вздрогнув от страха. В нескольких шагах от них стоял Тим, пристально на них глядя, и впервые за много месяцев дружбы Мэри увидела его в гневе. Он трясся от ярости, глаза потемнели до сапфирового цвета, по телу раз за разом пробегали судороги. Страшно испуганная, Мэри опустила руки и отступила от Рона так резко, что он покачнулся и схватился за столбик веранды, чтобы удержать равновесие. Обернувшись, он увидел Тима; несколько мгновений они пристально смотрели друга на друга, а потом Тим круто развернулся и бросился по дорожке к берегу.
— Что это с ним? — в ужасе прошептал Рон. Он двинулся было за сыном, но Мэри удержала его, схватив за руку.
— Нет, не надо!
— Но я должен выяснить, что с ним, Мэри! Что он вытворяет? Почему ты вздрогнула и так испугалась при виде его? Пусти меня!
— Нет, Рон, пожалуйста! Позволь мне пойти к нему, а ты останься здесь, пожалуйста! О, Рон, не задавай никаких вопросов, просто дай мне самой поговорить с ним!
Неохотно уступив, он отошел от края веранды.
— Хорошо, дорогая. Ты умеешь с ним обращаться, и, возможно, сейчас он больше нуждается в женской чуткости, чем в мужской строгости. Будь мама жива, я бы послал к нему ее — так почему бы тебе не пойти?
Торопливо спустившись к берегу, Мэри не обнаружила там Тима. Она остановилась у кромки пляжа и, прикрыв глаза ладонью от солнца, огляделась по сторонам, но никого не увидела. Она углубилась в лес, направляясь к маленькой полянке, где Тим в последнее время часто уединялся. Он оказался там. С облегченным вздохом она привалилась плечом к стволу дерева, молча наблюдая за ним. Его глубоко несчастный, горестный вид ошеломил Мэри, точно удар громадного молота. Каждая удлиненная, до боли красивая линия тела свидетельствовала о безмолвном страдании, напряженный чистый профиль выражал бесконечную муку. Остаться безучастной к такому горю Мэри не могла, но она приблизилась совершенно бесшумно, и он не замечал ее присутствия, пока она не дотронулась до его плеча. Он отпрянул так резко, словно ее пальцы обжигали, и она бессильно уронила руку.
