Иракец с улыбкой погладил себя по животу:
— Привилегия, от которой я не откажусь ни за что на свете. — Внезапно он посерьезнел и заговорил совсем тихо. — У нас дела не так уж хороши, друг мой. Эмбарго… — Аль-Иллауи опустил глаза. — Ты ведь знаешь, это всегда затрагивает обывателя. Мы…
В глазах генерала Стабрата ничего не отразилось. Дурной тон. Его коллега продолжал обогащаться независимо от международных санкций, в той же степени, что и другие сановники его страны. Впрочем, не они одни.
— Раис при последнем издыхании, он потерпел полный крах. Его рука уже не так крепка, как прежде, и протесты слышатся со всех сторон.
— Времена меняются, правители уходят. Это в порядке вещей. Судьба…
— Верно, ты прав. Даже если судьбе заметно помогают определенные иностранные силы, старающиеся спровоцировать изменения в верхушке моей страны. Все поводы хороши, чтобы свергнуть режим и присвоить наши богатства.
— Я думаю, ты подготовился к такой возможности.
Иракец покачал головой и, прежде чем ответить, несколько секунд молчал, не спуская глаз со Стабрата.
— Я здесь не по личным делам, Пьер. Речь идет о нашей дружбе. Я рискую, разговаривая с тобой.
— Да ладно, уж не хочешь ли ты напугать меня? — Французский генерал попытался рассмеяться, чтобы смягчить свои слова и скрыть вполне реальное беспокойство.
— Боюсь, очень скоро мы не сможем контролировать то, что у нас происходит.
— Что ты имеешь в виду?
— В последнее время наш президент смотрит сквозь пальцы на многие несообразности. И нас иногда просит отвернуться. То, что я собираюсь тебе сказать, возможно, погубит меня.
— Тогда зачем ты со мной разговариваешь?
Аль-Иллауи сделал движение рукой, точно отмахнулся от этой мелкой провокации:
— То, что некоторые члены нашего руководства могут войти в сношения, скажем коммерческие, со Скорпионами Аллаха, теперь уже не столь невероятно, как в былые времена.
— Вы пытаетесь завязать отношения с исламистами?
— Напрямую нет, но нас уже больше не пугает подобная инициатива. Кое-кто у нас уже продает семейные драгоценности.
— Старые танки, долгие годы находящиеся в плохом состоянии самолеты? Какие-нибудь ржавые АК-47 или, может, гранатомет РПГ-7?
Стабрат не воспринимал его всерьез, и тогда иракец дал первый залп:
— Остатки долгов Мутанны.[74]
Губы француза застыли в мучительном оскале.
Аль-Иллауи насладился его внезапной тревогой и нанес последний удар:
— Чтобы быть совершенно точным, мне следовало бы добавить, что эти долги тянутся от бывшего подразделения Дхиа’а.
