– Нет, не полюбили. Это всего лишь инстинкт, Егорова. Ваша мать вас тоже, наверняка, полюбила, когда родила. Она же от вас не отказалась в родильном доме. И, видимо, любила. Кормила, одевала. Ну а что на мороз выгоняла, а как вы подросли – так и вовсе из дому, ну так что ж… Любила как умела. От всей, какая уж у неё есть, души.
– Злая вы, Татьяна Георгиевна. Хорошая, но злая.
– Я не злая, Оксана. Я честная.
Мальцева вышла за дверь изолятора и повернула ключ в замке. Ключ отнесла на пост.
– К телефону её только с двумя санитарками подпускать. И чтобы за руки держали. Понятно? А ещё лучше – с Александром Вячеславовичем. Он здоровый. Или даже пусть Александр Вячеславович к ней сам пойдёт в изолятор, с мобильным. И дверь за ними закрывайте.
– Да в ней-то, господи, сорок килограммов вместе с тапками! – хмыкнула акушерка.
– Сейчас её отпустит седация и снова накроет ломка. И в ломке она своими сорока килограммами вместе с тапками вырвется не то что от санитарок, а из железной клетки. Разорвав прутья своими тоненькими синенькими ручками. Никого к ней, кроме меня, не пускать. Через дверь ей крикните, что пока не будет паспорта – не будет анестезиолога. И не будет свободы. И дозы… И так далее. Юрист обещал быть завтра. Сегодня никак. Так что ночка будет весёлая, крепитесь.
Поздно вечером Татьяна Георгиевна и Маргарита Андреевна пили кофе в кабинете у старшей. У них была куча работы, потому что КРУ из главного корпуса переползало в родильный дом. В раскрытую дверь кабинета аккуратно постучала учительница Елена Александровна, родильница, лежащая в порядочной палате благопристойного второго этажа.
– Простите, я вас не отвлекаю? – спросила она тоненьким голосочком.
– Если ничего срочного, то отвлекаешь! – безапелляционно ляпнула Марго в своей обыкновенной манере.
– Нет-нет, ничего срочного, я просто хотела спросить…
– Заходите, Елена Александровна, – ласково пригласила Татьяна Георгиевна. – Садитесь. Если доберётесь до стула. У нас тут немного не прибрано, – коротко хохотнула она.
– Вы что, инвентаризацию проводите? – спросила милая молоденькая учительница, оглядывая разложенные тут и там ящики с медикаментами, инструментами и бельём.
– Вроде того.
– КРУ, что ли?
– О, какая вы грамотная, Елена Александровна!
– А у меня мама всю жизнь проработала старшей медсестрой в гастрохирургии, в главном корпусе. Я всё про это знаю.
– Так ты что, Любови Савельевны дочка? – тут же сменила свой надменно-высокомерный тон Марго. На такой же обыкновенный для неё искренне-дружелюбный. Обыкновенный в том случае, если кто-то оказывался дочкой Любови Савельевны, невесткой Семёна Ильича, соседкой Ивановых, племянником Петровых или просто хорошим человеком.
