Генри не злилась. Ей это вообще не свойственно. Зашла в мою палатку, села рядышком на матрас(урода «Чайку» стоило придушить хотя бы ради того, чтоб вот так мирно посидеть с Генри) и без лишних разговоров спросила, зачем я его убил. Кого его понятно.
Я и сам не знал, зачем.
Сволочь он был, говорю, этот «Чайка». Когда он смеялся надо мной, я еще терпел, а когда стал смеяться над тобой, тут я его и кончил… И спросил(вот оборзел я совсем), зачем он ей вообще был нужен.
Генри просто назвала три причины, как по пунктикам: он спас ей жизнь, он рассказывал о том, что было до войны и он должен был отправиться на переговоры с кланом «Чаек».
Лекций она мне читать не стала, но в качестве наказания я должен был найти ей нового «Чайку». Хоть из-под земли достать…
В тот день у нас такой переполох поднялся, что просто жуть. Я даже не понял сначала, что происходит. По всему поселению бегали охранники, орали на трудяг, а те шустро очищали улицы от всякого дерьма. Потом Тарас объяснил, что приезжает какая-то большая шишка. Я ж было обрадовался, но он крылья-то мне подрезал: не Жанна(глава клана… как узнал, что это женщина, так сомневаться начал… но мстить все равно буду — я на полпути не остановлюсь!).
Ладно, я махнул рукой на все свои мысли. Побрился, форму почистил и пошел гонять оборванцев. Они у меня улицы только что не вылизывали. Такой вот я изверг.
Потом сидел с охраной в пивнушке, глушил дрянное пиво и слушал свежие сплетни… не, все-таки сплетни — не чисто женская черта: полно мужиков, которые также трещат, как сороки, о всякой фигне часами напролет… зрелище жалкое… Но зато узнал, что приезжает какой-то Алекс, снайперский тысячник (…на снайперов у меня тоже зуб…), вроде рекрутов набирать… Под это дело охранники уже вовсю готовились просить за своих детей, у кого они были… А я готовился просить за себя…
Приехал он на потрепанном внедорожнике (этого монстра изобрели совсем недавно, в войну и назвали Студебеккер-XXI… смахивает на утяжеленный УАЗ), почти что без охраны… для такой большой шишки четверо человек — не охрана, а мелочь.
Во время его приезда я и еще несколько наших занимались тем, что разгоняли толпу, чтоб освободить дорогу. Оборванцы столпились на ней, чтоб поглазеть и поорать. Зрелище нашли, идиоты!..
Самого Алекса я видел мельком. Тощий, высокий и лопоухий. И лет ему… ну не больше двадцати пяти. Щегол… я старше, и не на эти три года, а на целую жизнь… я проклинаю всех, кто заставил меня потерять все и состариться в двадцать восемь лет!..
