После того случая я сразу стал изгоем среди трудяг. Никто со мной не разговаривает(добровольно, по крайней мере), и вообще стараются держаться подальше. Узнать у них чего-нибудь… нет, бесполезно это. Я вот к охранникам подбираться начал. Успехи есть. Отношения кое-какие налаживаются, они меня почти равным считают… потому что не дикарь, потому что не пресмыкаюсь, потому что поговорить со мной есть о чем, и выменять есть чего. Я у них нормальную еду вымениваю на патроны: есть то дерьмо, которым здесь кормят — это обеими руками подписать себе смертный приговор, а у охраны — еда что надо.
Вчера говорил с одним охранником знакомым, Тарас его зовут. О жизни разговорились, и все такое. Я и сболтнул, что бывший солдат. Язык с пива развязался совсем… А он и рад. За пару дней все сделал, подсуетился… в общем, мне устроили кучу тестов(отбегался, отстрелялся…), пытались выспросить, из какого клана, но я, вспоминая историю Пайк… Даши… сделал удивленное лицо с глазами, что говориться, шесть на девять, и заявил, что о кланах вообще ничего не знаю. Поверили. Наверно, это наследственное: у меня отец актер был…
Ладно, сделали меня охранником, напарником Тараса, кстати сказать. Он на то и рассчитывал — тоскливо ведь одному сидеть в этой будке.
Вот теперь я и охранник. И полноценный «Невидимка», правда ранга очень небольшого(ничего, это поправимо). Местные оборванцы плюют мне вслед, но стоит мне обернуться, тут же скрючиваются в услужливых позах и улыбаются гнилыми улыбками… или вообще беззубыми… Мразь одна… разве это люди?..
Я пытался успокоиться. Лег на матрас в своей палатке. Закрыл глаза, расслабил мышцы… начал представлять цвета: красный, оранжевый, желтый… (надо чтобы сознание, мысли заполнялись цветом, и в них не было бы больше ничего)… зеленый, голубой, синий, фиолетовый… (плавно переходят один в другой, и я чувствую, что правда успокоился… Генревский метод)… белый туман… все…
Как часто бывало: только расслабишься, пройдешь радугу, начнешь засыпать спокойно, как тебя поднимут по тревоге или начнут трубить отбой… вот опять. Чувствую, трясет меня за плечи кто-то. Ну, думаю, щас спокойно (я ж успокоился) врежу по морде…
Это Ивашка был. Чуть не плачет парень: говорит, проболтался, Жанна все знает и идет со мной разбираться. Драпай, грьт, отсюда, Алекс и не показывайся ей на глаза дня три.
Я ему отвесил подзатыльник, чтоб прекратил истерику, сказал, что я того и ждал и послал Ивашку подальше. Он, когда из моей палатки выходил, все время оглядывался и смотрел на меня, как на дурака. Мож я и есть дурак…
