Мы находимся где-то между Уэд Гадидом и Уэд Зербой, на пути к самому северному пункту военной территории юга, — Улед Джеллалу.
Кхабир Мессуд, водитель нашего маленького каравана, дает знак к краткой остановке. Над песчаными дюнами несутся слова утренней молитвы — эль-фагр, которую кочевник поэтически называет «молитвой утренней зари».
«Во имя бога наимилосердного! Присягаю в день воскрешения: поверит ли человек, что я смогу собрать кости его? Воистину, смогу это и соберу даже самые мелкие кости пальцев его!»
— Цитата из суры воскрешения, — шепчет Божек, вглядываясь в светлеющую даль.
Вездесущая, непостижимая песчаная пыль повсюду. Ею покрыты руки и волосы. И вокруг нас один песок… кроме нескольких балисес — металлических бочек, обозначающих дорогу. Да и те тоже наполнены песком, чтобы жаркий ветер пустыни не перевернул их.
Понемногу песчаная пустыня начинает менять свой облик. На горизонте вырисовывается холм, его плоская, будто срезанная вершина покрыта каменными развалинами. На востоке, уже разгорающемся золотисто-красными отблесками, маячит несколько пальм. Еще мгновенье, и над горизонтом покажется раскаленный солнечный диск, источник жизни.
Кто хоть немного знаком с древней литературой Востока, тот не может не вспомнить гимна во славу североафриканского солнца, сложенного египетским владыкой Эшнатоном:
Твое появление непостижимо,
О животворный диск, существующий извечно.
Когда ты появляешься на восточном краю неба,
Ты наполняешь весь мир своим светом,
Ибо ты, Солнце, прекрасно и величественно,
Ты царишь над Землей, а твои лучи
Обнимают все… живое и неживое.
Этот гимн был сложен в 1370 году до н. э., но звучит он и сегодня, спустя 3330 лет, вполне современно. Его строфы будут трогать сердца и через десять и двадцать тысяч лет, хотя и Земля и ее обитатели станут уже иными. Пустыня Эс-Сохра — Сахара, как раз такое место, где более ощутимо, чем где бы то ни было, осознаешь смысл времени.
Караван между тем продвинулся к северу. До расстилающегося впереди Каменистого нагорья с растущими на нем там и сям пучками зелени можно, кажется, дотянуться рукой. Здесь мы услышали о подземном туннеле, который якобы тянется под пустыней и соединяет Шотт-эль-Мельргир с колодцами лагуатских оазисов.
И вот мы среди каменных развалин, поросших колючим кустарником и стеблями опунций. Вдруг глазам нашим открывается… что это, мираж, галлюцинация? Фата-моргана пустыни? Нет, это не мираж. Это настоящий туристский лагерь, такой, какие раскидывают обычно во время воскресного пикника. Но где гитара и костер? Кому пришла в голову безумная мысль расположиться лагерем в осыпях Эрг-эль-Зербы?
