Кристийна, или Легко ли быть средней сестрой | страница 24
— Кстати, в последнее время участились случаи аллергии на собачью и кошачью шерсть!
— Значит, мы должны обрить Деву наголо? — рассмеялась я. — От головы до хвоста?
Но никто не улыбнулся, и мне ничего не ответили.
— А что я твердила! — воскликнула бабуля. — Младенец и животное не могут жить в одной квартире!
— В старину, — начала деревенская бабушка, но не договорила, махнула рукой, потому что доктор стала убирать свои инструменты в саквояж и объявила однотонным голосом, как по радио:
— Давайте ребёнку побольше кипячёной воды и ромашкового чаю. Если станет хуже, снова вызывайте скорую помощь.
И тогда… Тогда все взрослые в один голос решили, что Дева отправится с бабушкой в деревню — там у неё будет свобода и свежий воздух.
— Ничего, летом вы увидитесь, — утешил меня отец и попытался запихнуть Деву в большую сумку.
Деревенская бабушка испугалась, что её с собакой не пустят в автобус, но отец обещал, что он сам поговорит с шофёром.
Я и плакала, и умоляла, и хныкала, и обещала сделать всё, что прикажут: обещала всю жизнь ходить без часов и до гробовой доски носить штаны с начёсом, только бы меня не разлучали с Девой. Но мой голос заглушали плач Имби и причитания бабули. Никто не слушал меня и не верил мне, когда я кричала, что уйду из дома и никогда больше не вернусь.
Когда я прощалась с Девой, то прошептала ей: «Потерпи немножко, скоро я приеду за тобой, и мы вместе уйдём в широкий мир счастье искать».
Когда папа ушёл провожать Деву и деревенскую бабушку, а Имби заснула, бабуля сказала чуть спокойнее:
— Как видно, кризис миновал. Очаг заболевания удалён из дома, и я со спокойным сердцем могу идти на репетицию хора. Дорогая Кристийна, ты ещё меня когда-нибудь поблагодаришь за то, что избавилась от разносчика микробов и глистов.
И тогда я сказала ей, что она сама разносчица микробов и глистов, и что у всего её хора жуткие глисты, и что они хоть лопнут, а человеческих голосов из себя не выжмут, и пусть бабуля заберёт свою вонючую коробку и наполнит её глистами и…
Так что большую часть своего дня рождения я простояла в углу. Мама вздыхала, глядя на меня, но говорила, что если бабуля решила наказать меня часовым стоянием в углу, то она как бабули-на дочь не может ничего изменить, это было бы не бедагогично. Я никак не отвечала, даже не плакала, так как твердо решила, как только смогу, убежать из этого бедагогичного дома и навеки расстаться со своей семьёй. Я чувствовала, что моя любовь иссякла. Может быть, мне удастся найти новую семью, как отцу Клаарики.
