Айлин работала помощником администратора в гостинице Шератон. Для девушки ее возраста она получала хорошие деньги, могла себе позволить машину и регулярные вылазки в Анталию.
— Два месяца жили бок о бок и ни разу не встретились, — удивилась Наташа.
— Я затворница, — сказала Айлин. — Большие компании не собираю. На работу встаю рано, возвращаюсь поздно. И вход у меня отдельный. Со мной трудно пересечься.
«Да, живет иной человек в одиночестве всю жизнь, выпрашивает у Бога немножко радости, — подумал я. — А Немножко Радости не собирает большие компании, на работу встает рано, возвращается поздно, и наслаждается отдельным входом в квартиру… Как трудно людям найти друг друга!»
За окном пошел дождь. Было слышно, как он шуршит по стенам, ручьями журчит к мечети. Посидели молча, прислушиваясь к шелесту дождя. Вдруг показалось, что в этой квартире мы давно живем втроем. И нам хорошо вместе. Может, потому, что Айлин чем-то неуловимо похожа на Наташу. И при этом совершенно не похожа на нее. И я мог бы в какой-то момент чуть не ошибиться. Но все же не ошибся.
Шли домой под дождем. От дверей до дверей было метров двадцать. Но мы промокли. Захмелели, хотя выпили совсем чуть-чуть. Нам было весело. Впервые за последние недели.
В спальне на кровати лежала кошка. Залезла через открытое окно. Я запустил в кошку мокрой тапочкой. Мы с Наташей терпеть не могли кошек. За лицемерие и вероломство. И за то, что они не любили собак. Кошка пулей вылетела из комнаты. Как будто весь вечер до нашего прихода только и занималась, что репетировала.
Завалились на кровать. Я стал целовать Наташу. Было холодно. Зарылись в одеяло. Показалось, еще мгновение, и превратимся в сиамских близнецов. Но тут же я подумал, что мы давно уже сиамские близнецы. И у нас одно большое сердце на двоих. И вообще все общее. Словно мы с Наташей работали экспонатами в анатомическом музее, демонстрируя единство многообразия. Только соединительной тканью служил воздух, насыщенный нашими улыбками…
Не смотрели на часы. А когда взглянули, стрелки показывали три. Спать не хотелось. Пошел на кухню и приготовил яичницу. С луком, помидорами, сыром и сосисками. Пока готовил, Наташа сидела в ванной. Принес поднос с яичницей и двумя стаканами вишневого сока, залез в горячую пенистую воду и расположил поднос между нами. Ели яичницу из сковородки, макая в нее хлеб, и запивая соком.
…Проснулся оттого, что вода остыла и стало холодно. Взял два больших махровых полотенца. Одним вытерся сам, в другое завернул Наташу. Она улыбалась во сне. Отнес в спальню и уложил в постель. Она свернулась калачиком. Я ее очень любил и старался не разбудить.
