Многодневные дожди превратили взлетно-посадочную полосу в болото. Выскочил из кабины Богатырев и начал не очень вежливо общаться с подбежавшим Николаем. В это время совершает посадку второй борт. Зрелище было фантастическое, что-то вроде глиссера с крыльями, который, поднимая фонтаны воды, несется по взлетно-посадочной полосе.
Николай побежал к рации, третий борт, едва показавшись в седле перевала, повернул обратно в Нижнеудинск. Два приземлившихся АН-2 немедленно стартовали туда же.
Теперь мы могли поздороваться с Николаем. После первых приветствий он повел меня по взлетно-посадочной полосе, наши ноги почти по колено утопали в хлюпающей болотистой жиже. Это Николай продемонстрировал, на какое нарушение правил авиаперевозки пассажиров он пошел, объявив летную погоду и приняв наш самолет. Спасибо ему. К сожалению, в маршрут он с нами не пошел – служба.
Уже совершенно знакомый председатель Щекин не мог предложить нам ни одного проводника, снова все мужики в тайге. Вот, правда есть пришлый человек Жуков, который с оленями обращаться не может, но на конях может доставить наш груз в вершину Унгайлы, где со стадом оленей находится Григорий Тутаев. Вот только тропу на Унгайлы Жуков не знает… И тут Щекин вспоминает, что я дважды ходил эти путем и мог бы служить проводником. На том и договорились.
Перед отправлением в маршрут мы зашли в Гутарский сельмаг. Надо пояснить, что в этом году под руководством дорогого Никиты Сергеевича Хрущева в стране наступили временные перебои с хлебом. Н.С. Хрущев очень хотел построить коммунизм в отдельно взятой стране и для начала распорядился выдавать бесплатно хлеб в столовых и ресторанах. Он хорошо знал теоретический слоган коммунизма: от каждого по способностям – каждому по потребностям. И желал воплотить его в жизнь. Но не получилось…
Кстати, этой коммунистической инициативой нашего вождя мы однажды хорошо воспользовались. Зимой 1959-го года у нас был не очень удачный лыжный поход в Закарпатье. Мы несколько дней жили в школе райцентра Межгорье, ожидая автобус до железнодорожной станции Воловец. Кстати, местное население относилось к нам не как к «москалям», а как к обычным путешествующим людям. В Межгорье, да и во многих других населенных пунктах нас без разговора пускали ночевать в школы.
Денег у нас было очень мало, и кушали мы соответственно скудно. Постоянно присутствовало желание чего-нибудь съесть, и мы по несколько раз в день посещали местную столовую, где на столах лежал бесплатный хлеб. Брали по стакану сладкого чая и заедали его большим количеством коммунистического хлеба. Вдруг слышим, как одна добрая женщина – кассирша, говорит другой доброй женщине – раздавальщице: «Ты уж положи ребятам двойную порцию сахара, а я им сосчитаю как за одну…». (Как далеки те патриархальные времена и прежние добрые люди!).
