Эшли тянется к тарелке, не видит там попкорна, и наклоняется, заглядывая внутрь.
— Папочка, попкорн исчез.
— Пройдись пальцем по краю тарелки, — Эшли смотрит на него и качает головой. — Все в порядке, только в этот раз. Я не скажу маме. Сделай это.
Эшли осторожно проводит пальцем по внутренней поверхности тарелки.
— Попробуй на вкус.
Она подносит палец ко рту.
— Ой, соленое!
— Дай мне свой стакан. Я налью тебе еще сока.
Зак наливает сок в стакан, наблюдая, как Эшли собирает пальцем маргарин и соль.
Кажется, лучше положить все эти вещи обратно. Зак не уверен, что сможет запихать все это в шкаф для посуды.
— Они оставили большой беспорядок. Мама сойдет с ума.
— Нет, если я успею все убрать.
Зак начинает складывать полуфабрикаты в морозилку, и оглядывается на Эшли. Она выбирает ядрышки из кучки мусора и высасывает из них последний вкус.
— Эшли, ты закончила?
Она поднимает пальцами щеки вверх, изображая бурундучка из мультика.
Зак не может удержаться от улыбки.
— Если я налью тебе ванну, ты сможешь сама искупаться?
Эшли выплевывает ядрышки в салфетку.
— Конечно. Я каждый вечер сама купаюсь, — уверенно отвечает она.
Заку хочется схватить и обнять ее. Но нельзя.
— Ты становишься взрослой, девочка. Сходи за пижамой, а я пока налью воды в ванну.
Эшли встает из-за стола и берет его за руку, как тогда, когда они гуляют вместе.
— Мне понравился попкорн, папа. Мы когда-нибудь его еще сделаем?
Несколько минут назад он был в восторге, наблюдая, как она ест попкорн. Теперь он размышляет, прав ли он был, и ему хочется, чтобы она забыла об этом случае.
— Я не знаю, Ягодка. Та женщина сказала, что это не годится для маленьких девочек.
— Мне не понравилась эта женщина. Она гадкая.
— Иди за пижамой. Уже поздно.
Зак в десятый раз поправляет подушку, не в силах улечься поудобнее. Он бросает взгляд на часы у кровати: первый час ночи. Беспокойство о Зоэ мешает ему заснуть. Она так и не позвонила ни домой, ни друзьям. Никто не видел ее с тех пор, как она ушла с работы, чтобы попасть к врачу на прием. Он опасается самого худшего, но не хочет об этом думать. Ему представляется несчастный случай, мысленно он то и дело возвращается в «скорую помощь», к больничной койке. Об еще одном звонке в больницу не может быть и речи. Но что-то в разговоре с девушкой из больницы изводит его, и он вертится с боку на бок, мечтая о разговоре с врачом Зоэ. Ее отсутствие на его кровати похоже на фантомные боли; он чувствует себя разбитым и беспомощным.
