На протяжении более двух лет были применены все способы борьбы, за исключением этого единственного решающего.
Сам по себе Зунгулдак, так же как и остальные пункты района, представлял собой исключительно легкий объект для десантной операции. Его береговая оборона в первый период состояла из двух батарей, а численность гарнизона не превышала батальона. Не имея дорог, соединяющих его с внутренней страной, Зунгулдак предоставлялся своим собственным силам, как и большинство портов Анатолии.
По показаниям пленных, захваченных в разное время, командир Зунгулдакского порта имел инструкции в случае появления русского десанта взорвать все сооружения по добыче угля.
Операция сводилась к тому, чтобы, подавив огонь батарей, флот высадил соответствующий десант, который после подавления сопротивления должен был проникнуть в недоступные для флота места, с помощью специальных партий уничтожить не только все техническое оборудование, но и взорвать шахты. Другими словами, необходимо было добраться до источников добычи и их уничтожить. Этим решалась задача.
Что эта задача была под силу флоту и тем сухопутным войскам, которые находились в распоряжении командования, говорит опыт последующих операций у берегов Лазистана. Во всяком случае, флот располагал достаточными силами и для выполнения высадки, и для обеспеченного прикрытия ее от противодействия «Goeben».
Этих сил было бы достаточно и в дальнейшем, когда оборонительные средства Зунгулдака усилились. Если командование не было уверено в том, что при встрече с «Goeben» ему удастся прикрыть высадку, оно могло выполнить ее в то время, когда подорванный на двух минах при входе в Босфор «Goeben» находился в длительном ремонте[58].
Но как бы то ни было, вопрос Зунгулдака решался вполне только десантом.
Мы не имеем документов, определенно освещающих вопрос, почему черноморское командование избегало решения зунгулдакской проблемы именно этим способом. Но, анализируя поступки командования во всей совокупности, мы должны отметить следующее.
Не считая десантные операции вообще в числе задач флота, командование отклоняло мысль о них, как об операциях рискованных, которые могли бы втянуть флот в ряд сложных обязательств. В одном из своих донесений в ставку (март 1915 г.), предвидя возможность задания готовиться к операциям по завладению Босфором, адмирал Эбергард пишет: «…Основывать расчеты на успешную высадку войск под Босфором, перевозя их из Батума, то есть более чем за 500 миль, нельзя: погоды настолько непостоянны, настолько различны в разных частях моря, что транспортная флотилия, благополучно сделавши переход морем, может в конце пути быть поставлена в невозможность высадить десантные войска. Удобные для высадки участки побережья в сколько-нибудь свежую погоду становятся недоступными. Невозможность произвести высадку на избранном участке и в назначенное время заставит принять одно из двух решений: или идти в Севастополь, ближайший к Босфору порт, отстоящий от него в 300 милях, или держаться в море и ожидать улучшения погоды, что может продолжиться несколько дней, в течение которых десантные войска будут страдать от качки и тесноты помещения, что неизбежно отзовется самым нежелательным образом на боевых качествах войск. Кроме того, нахождение в море вблизи Босфора значительного числа транспортов и конвоирующих судов даст легкую и верную добычу неприятельским миноносцам, бороться с которыми ночью нам будет невозможно».
