– А с вашей подругой – еще нет. Она куда-то убежала. Стеснительная девушка!
– После ваших оскорблений вряд ли она захочет с вами знакомиться и общаться. Так что увольте.
Чемпион по вольной борьбе еще немного постоял у калитки, усмехнулся и зашагал прочь. Только колыхание золотых шаров указывало направление.
– А у вас что?
– Так, это, туды… – мялся сторож. – Взносы у вас неуплочены! И за газ. Мне ихний председатель сказал: как появится – требуй.
– Заплачу! – отмахнулась я. – Что еще?
– Пока все. А это… помощь какая не нужна? Ну, там, огород вскопать или… – он скосил глаза на участок, – траву покосить. Вон как все вымахало! Беру я немного. По-божески.
– Хорошо. Разберемся. Буду иметь вас в виду.
Сторож ушел, и я пошла на веранду.
Тата сидела, нахохлившись, на глазах ее блестели слезы.
– Ты что?
– Да как вспомню его слова о кошке драной, так обидки и берут.
– Ду-у-урочка! – протянула я и, подойдя ближе, обняла ее. – Какая ты дурочка-то! Сама все время говорила: не надо давать мужикам спуску. А здесь от слов какого-то мужлана разнюнилась.
– Сама не понимаю, почему так получилось, – пожаловалась мне Тата. – Только обидно, и все. Как никогда в жизни! И сама не пойму – отчего так? Вроде бы не нервическая я барышня, ко всему уже привычная. Жизнью бита-перебита, а слезу пускаю, как курсистка.
– Сейчас мы твою обиду чайком с мятой зальем. Мята у меня еще с прошлого года сохранилась. Ты хоть согрелась?
– А покрепче что-нибудь есть? – спросила Тата, смахивая слезу рукавом кофты.
– Где-то что-то было. Не знаю только, найду ли?
Я прошла наверх. Водку я нашла в комнате. Две бутылки. Нахмурившись, я обвела комнату глазами. Я вспомнила, как мы здесь стояли с Русей, какой красивый вид открывался из окна и как она меня спросила: «Ты меня никогда не обманешь и не предашь?»
– Нет, моя девочка, – сказала я вслух. – Никогда! Не предам и не обману.
Проснулась я оттого, что солнце вовсю светило прямо в глаза. Я не сразу сообразила, где нахожусь, но постепенно все всплыло в памяти: и Тата, и наш вчерашний приезд сюда, и перебранка с «ханты-мантыйским козлом»… и вечернее чаепитие.
Я посмотрела на часы и ахнула. Уже двенадцать часов дня! Здорово же я храпанула! Да и Татка, видимо, от меня не отстает: лежит небось и дрыхнет без задних ног; иначе давно бы стянула с меня одеяло. Я свесила ноги с кровати. Накинув халат, вышла на веранду. К моему удивлению, Тата стояла у плиты и жарила яичницу.
– Проснулась? – спросила она, не повернувшись ко мне.
