Это она решительно прервала наше бесконечное маленькое счастье. Она спросила меня взглядом. И я решился в ту же секунду.
— Могу я пригласить вас… тебя…
— Куда?
— Вот сюда. — Я указал на тротуар напротив.
Самое забавное заключалось в том, что мы находились практически перед книжным магазином моих родителей и в тридцати метрах от их квартиры. Когда я остановил ее у дверей особняка всего лишь через тридцать секунд ходьбы, ее, казалось, рассмешила эта близость. Как правило, я старался не приводить сюда завоеванных мной девушек. Но у меня не было машины, а холостяцкая квартирка Жерома была у черта на рогах. На лестнице она стала расспрашивать меня о том, чем я занимаюсь. Слова «кино», «телевидение», «сценарий» возымели свое действие. Она слушала внимательно. Мне не понадобилось долго объяснять, что я живу не один и что не надо шуметь, проходя через прихожую и коридор: она, похоже, привыкла к таким ситуациям. После новых восхитительных прелюдий я пошел в гостиную принести чего-нибудь выпить. Когда я вернулся, она лежала нагая на кровати, с которой не сняла покрывало. Любопытно: был ли то признак привычки к тайной и скорой любви? рассеянности? скромности? Ах! я был не в таком состоянии, чтобы проявлять разборчивость. Она была сама чувственность. Ее кожа была не совсем черной: кофе с молоком — «но в это время лета (по ее милой формулировке, которую мне предстояло услышать немного позже), — немного молока и много кофе». Это была и не африканская кожа, немного шероховатая, почти шершавая, напоминающая великолепные доспехи для жизни на солнце. Тонкая и гладкая, почти жирная — упругая сливочная эластичность молодости. Сколько ей лет?
Она ответила:
— Скоро двадцать исполнится.
— Когда?
— Двенадцатого июля.
Я чертову уйму денег просадил на этот юбилей, меньше чем через месяц. Праздновать двадцатилетие любимой женщины! На самом деле она убавила себе годик. А тогда — я не успел еще раздеться, а она уже, улыбаясь, протянула мне презерватив.
И из-за всех этих воспоминаний мне захотелось починить старый видеомагнитофон, чтобы еще раз посмотреть кассету «Синей лошади», которая до сих пор у меня. Люблю подолгу сражаться с аппаратами, которые никому не удается заставить работать. Через некоторое время я забываю обо всем, кроме винтов, проводов, считывающей головки, приводных резинок. Благодетельный демон ручного труда принес мне много счастья и даже несколько удач. Увы, сегодня у меня ничего не получается.
