Негромкий щелчок напомнил нам о существовании диктофона. Кассета закончилась. Я перевернул ее и вернулся к основной теме разговора:
— И как же поступают с покойниками сейчас?
— Есть множество методов. Некоторые, не слишком распространенные, основаны на замораживании сухим льдом. Вначале я тоже их применял. Бруски льда кладутся на живот, под шею, иногда в некоторые другие места.
— Для этого нужно поддерживать холод!
— Да, минус шестьдесят шесть! Кроме того, это хлопотно. Вы не можете дотронуться до тела или даже незаметно подложить под него коврик: все моментально приклеивается!
Я уже собирался спросить, каким чудом трупы сохраняются при подобном обращении, когда в соседней комнате зазвонил телефон. Мсье Леонар извинился и вышел.
Ожидая его возвращения, я рассеянно скользил взглядом по названиям на корешках книг, стоявших в небольшом книжном шкафу из красного дерева. «Надгробные речи» Боссюэ и «Замогильные записки» Шатобриана были здесь вполне уместны, но «Сатирикон» Петрония, «Божественная комедия» Данте в трех томах, «Песни Мальдорора» Лотреамона, «Пища земная» Андре Жида, «Нотр-Дам-де-Флер» Жана Женэ или «Забота о себе» Мишеля Фуко показались мне довольно неожиданными.>[34] Книги явно были прочитаны не раз, некоторые даже довольно потрепанны, особенно первый том «Божественной комедии», который я решился снять с полки и пролистать. Бальзамировщик был культурным, по крайней мере читающим, человеком, причем с довольно широким кругом литературных интересов. А также любителем фотографии: две полки были заняты фотоальбомами и большими конвертами, на которых были написаны даты и названия мест (Ла-Боль, август 1976; Бангкок, 1994, и т. д.).
— Произошло убийство в районе Шабли, — объяснил мсье Леонар почти бесстрастным тоном, возвращаясь в комнату с телефонной трубкой в руках. — Мне перезвонят через несколько минут.
Он со вздохом добавил, что танатопрактики — как врачи: их могут внезапно вызвать в любое время.
— Днем и ночью?
— Смерть не знает расписания! Обычно мне звонят утром или днем, но, бывает, приходится выезжать и среди ночи. Если, к примеру, случилась автокатастрофа.
Еще он рассказал, как однажды, в самом начале профессиональной деятельности, его тогдашний патрон разбудил его в четыре утра, чтобы ехать в Эрменонвильский лес, где разбился самолет.
— Никогда не видел такой мясорубки… Ни одного целого тела. Всюду клочья плоти — в траве, даже на ветках деревьев, как рождественские гирлянды… в радиусе пятисот метров. И самое ужасное, что я помню: оторванная кисть руки с обручальным кольцом, прямо передо мной, как белый цветок…
