— Тут человек лежит! — крикнул из-под навеса драгун.
— Живой? — спросил второй.
— Не знаю.
— Ткни его шашкой.
Товарищ не замедлил последовать совету.
— Не-а, не шевелится… Ух-ты, мать честная! У него, кажись, глотка перехвачена.
Прошка стоял в сакле, держа в руке зажженную спичку. Под ногами его лежала окровавленная татарка.
В конце концов, горца уложили на коня, и Алексей уж вставил ногу в стремя. Но тут одна из женщин схватила маштачка под уздцы. То ли сделала она это слишком грубо, то ли, напротив, мягко — так или иначе, Леденцу сие не понравилось. Встряхнув головой, как собака после воды, он с громким ржаньем взвился в свечку. Горец кулем свалился на землю, Алексей едва успел отскочить в сторону. Бабы подались назад. Драгуны вздохнули. А маштак, видимо, решив не останавливаться на достигнутом, начал брыкаться, что есть мочи. Татарки рассыпались кругом, образовав подобие манежа. Конь пустился по нему, вскидывая копыта выше головы. Женщины принялись тыкать его палками, но тяжелые подковы ломали их как щепки.
— А!? — восторженно вскрикнул Туманов. — Что я тебе говорил: джигитовать еще на нем будешь!
— Вполне, — просиял Алексей.
— Плохого не дадим.
Здесь из гудящей толпы вырвался озабоченный Прохор. Не обращая внимания на Леденца (как, впрочем, и тот на унтера), он подбежал к командиру.
— Докладываю. Юнец наш. Убит ножом вместе с матерью.
— Как убит? — вскинул брови Илья Петрович.
— Это еще не все. Я подъехал к крайнему посту и узнал, что они ссадили убегавшего мюрида. Что, интересно, на том самом коне.
— Которого ты мальчишке отдал?
— Ну, да!
Туманов призадумался.
— Это, что ж получается. Басурмане опознали свою лошадь?
— Именно так.
— Выходит, поплатился татарчонок за хитрость. Только зачем он коня брал, если понимал, что себя выдает?
— Я ж ему не говорил, что конь из-под мюрида.
Илья Петрович посмотрел на горца, стоявшего с поднятой головой в окружении растрепанных драгун.
— Значит, Федот, да не тот.
— Ага — ошибились малость.
— Скверно, скверно, — пробормотал командир, соображая, что делать дальше. — Получается, вхолостую набег провели. Скверно.
— Да, совсем запамятовал, — встрепенулся Прохор. — Мюрид этот живым остался, правда, ранен серьезно.
— Это уже лучше. Ну-ка, братцы, дайте-ка мне с татарином пошептаться.
Драгуны подвели горца. Тот, видя, что русские пребывают в коротком замешательстве, принял позу орла, сидящего на самой высокой круче.
— Полагаю, ты был прав, — спокойно начал Туманов, глянув на Леденца, который все еще держал зрителей в напряжении. — Но я тебя все равно увезу.
