Всадник, завидев следующую засаду, вновь повернул коня и устремился в поле. Драгуны сорвались с места.
— Я его достану! — крикнул Ерохин, обгоняя командиров.
— Не успеть, в лес уйдет, — ответил первый капитан, вскинув винтовку. — Не лезь под пулю…
Ружейный и пистолетный выстрелы прозвучали одновременно. Беглец, проскакав еще сажен 40, свалился с коня.
— Все равно увезем, — прошипел Туманов, подтолкнув татарина к седлу.
— Легче не будет, — возразил тот. — Клянусь, ничего не знаю.
— Я клятвам не верю.
— Почему ко мне пришел? Пальцем ткнул — попал, да?
— То-то и оно, что не пальцем. Люди видели, как к тебе мюриды заезжали.
— Э, зачем так говоришь? Никто не мог видеть, потому что не было их у меня.
— В крепости разберемся.
Татарин на секунду задумался. Взгляд его вначале остановился на орущих женщинах, потом перекинулся на ближайшую саклю, от нее — дальше и ускакал в самый конец аула.
— Правда кто-то сказал или ты обманул?
— Может, еще имя назвать? — хмыкнул Илья Петрович.
— Нет, имя не надо, сам скажу.
— Интересно послушать.
— Соседский мальчишка! Больше некому. Только он на меня злобу имеет. С дочкой ему не разрешаю встречаться.
В душе Туманова зародилось определенное сомненье. Вполне вероятно, что все обстояло именно так, как говорил хозяин. Легкость, с которой юноша продал информацию первому встречному (пусть, и за коня), настораживала. Горцы, разумеется, были коварны, но в доверительные отношения вступали очень избранно, по крайней мере, с людьми, в верности которых не сомневались.
— Прошка, поди сюда!
— Слушаю, ваш бродь.
— Сейчас татарин укажет одну саклю, — прошептал он в самое ухо унтера, — а ты проверь, не живет ли в ней тот мальчишка, что сообщил тебе адрес.
— Понял. И, что дальше?
— Если он — вязать и в крепость.
— Ясно.
Туманов повернулся к горцу.
— Ну, показывай, где?
— Вон! — ткнул он пальцем в темный дом, стоявший поодаль.
— Ничего себе сосед?! — хмыкнул командир. — Это ж на другом конце аула.
— Все мы тут соседи, — философски изрек татарин.
Насилу продравшись через толпу, Прошка вскочил на жеребца.
— Двое со мной, остальным здесь помогать.
Группа взяла с места в карьер. Бабы заулюлюкали вслед, очевидно, полагая, что русские убегают.
В указанной сакле, в отличие от прочих, окна не горели. Драгуны спешились и, подступив к забору, осмотрелись.
— Не видать ни черта, — сказал Прошка, щуря глаза. — Весь кишлак гудит, а здесь покойно, как на кладбище. А ну, глянем.
Запрыгнув во двор, он решительно направился к двери. Она оказалась открытой. Внутри дома было темно и тихо.
