— Шарлотта заболела, — сказала я.
— Что же с ней такое?
— Э… ну…
— Понос, — сказала Лесли. — Совершенно зверский понос. Всё время в туалете торчит.
— Фи-и-и, уж пожалуйста, избавь от подробностей, — сказала Синтия. — А можно тогда почитать ваши сочинения?
— Мы пока ещё сами не дописали, — сказала Лесли. — Мы хотим ещё посмотреть фильм «Влюблённый Шекспир».
— Моё сочинение можешь прочитать, — сказал глухим басом Гордон Гельдерман. Он появился с другой стороны от Синтии. — Всё дословно скатал из Википедии.
— Я уж тогда в Википедии и посмотрю, — сказала Синтия.
Раздался звонок.
— Полтора часа английского, — простонал Гордон. — Врагу не пожелаешь. Но Синтия, небось, только и ждёт своего принца на белом коне.
— Гордон, заткнись.
Но затыкаться Гордон как раз не любил.
— Уж не знаю, чем вам всем так нравится мистер Уитмен. Он же голубой!
— Бред, — сказала Синтия и возмущённо встала.
— Ясное дело, голубой, — Гордон последовал за ней к двери.
До третьего этажа он Синтию так заболтает, что мало не покажется, у него это хорошо получается, даже передышку на вдох-выдох может не делать.
Лесли поморщилась:
— Пойдём уже! — сказала она и протянула руку, чтобы поднять меня со скамейки.
— К бельчонку-принцу!
На лестнице между вторым и третьим этажом мы снова нагнали Синтию и Гордона. Они всё ещё перемывали косточки мистеру Уитмену.
— Да уже по одному глупому перстню с печаткой всё понятно, — сказал Гордон. — Такие штуки только геи носят.
— Мой дедушка тоже всегда носил перстень с печаткой, — сказала я, хотя мне вовсе не хотелось вмешиваться.
— Тогда твой дедушка тоже гей, — отреагировал Гордон.
— Ты просто завидуешь, — сказала Синтия.
— Завидую? Кому? Этому тюфяку?
— Именно! Потому что мистер Уитмен самый симпатичный, самый мужественный, самый красивый, самый гетеросексуальный мужчина в мире! И потому что ты рядом с ним просто глупый хиленький малютка.
— Спасибо большое за комплимент, — сказал мистер Уитмен. Он незаметно оказался за нашими спинами. Под локтем у него была зажата кипа бумаг, а выглядел он как всегда непревзойдённо. (Но всё-таки немного по-беличьи.)
Синтия стала красней самого красного помидора. Мне было искренне её жаль.
Гордон злорадно усмехнулся.
— А тебе, дорогой мой Гордон, стоит почитать что-нибудь о перстнях и тех, кто их носит, — сказал мистер Уитмен. — До конца недели жду от тебя на эту тему маленькое сочинение.
Тут пришёл черёд покраснеть Гордону. Но в отличие от Синтии, он был в состоянии переспросить:
