Барон, прищурившись, внимательно слушал Хаэлли. Смотрел и слушал, и было совершенно неясно, что творится в голове этого авашири.
— То есть, ты считаешь, что все сделал правильно? — сухо уточнил он.
— Я не сделал ничего лишнего.
— Ты вернул себе то, что он у тебя забрал? — голос барона прозвучал неуверенно, как будто он был сильно озадачен чем-то.
— Не совсем, ваша светлость. Брикк сообщил мне, что избавился от моего имущества так быстро, как только смог… Но у меня есть просьба к вам, ваша светлость. Не могли бы вы дать мне четыре колбы тонкого стекла?
Эльфу показалось, что в розовом свете восходящего солнца Лерий Аугустус слегка побледнел.
— Трофеи хранить, что ли? — теперь голос его светлости уже дрожал по-настоящему. Страх, когда он сковывает льдом кровь, не скроешь.
— Вы не понимаете, — Хаэлли вздохнул, — я прибыл сюда, чтобы достичь собственных целей. Колбы мне нужны для того, чтобы сделать замену одной очень важной вещи, которую по незнанию уничтожил Брикк…
— Все, все, все, — Лерий Аугустус махнул рукой и отвернулся, — подробностей мне не надо, право же. Иди, скажи Ассии, что тебе нужны эти охровы колбы, и делай с ними, что хочешь.
— Благодарю, ваша светлость, — эльф помедлил, — кто такая Ассия?
— Это горничная, которая перестилает тебе постель, — барон приподнял брови будто бы в удивлении, — пора бы уже знать, эльфийское чудовище, с кем ты здесь живешь.
— Я запомню это имя, — пообещал Хаэлли и побрел на поиски столь необходимых стеклянных колб.
Потратив пол часа на поиски упомянутой Ассии, которая оказалась той самой девчонкой на кухне, и получив, наконец, просимое, Хаэлли добрался до своей комнаты. Запершись на щеколду, он первым делом избавился от сапог, потом скинул на пол заскорузлую от крови куртку. Штаны последовали в общую кучу, тем более, что на гладко выстланной постели его ждала чистая одежда. Он не отказался бы и от горячей ванны, но никто бы не притащил бадью с водой прямо сюда, в спальню, а спускаться вниз не хотелось. Поэтому Хаэлли просто умылся, от души поплескавшись в тазу, и занялся, не взирая на усталость, изготовлением новых видящих. В конце концов, отоспаться он успеет, а вот если пропадут столь тщательно подготовленные ингредиенты, будет гораздо хуже. Придется опять суетиться, искать новые, а это снова займет время, и может статься так, что морро будет где-то рядом, а он его упустит.
***
Дни пролетали над Шварцштейном как тени птиц, летящих в теплые края, а жизнь в просторном, но все же кольце стен текла размеренно и однообразно, как будто Создатель расписал ее вплоть до минут. Лерий Аугустус частенько отлучался в близлежащий городок, Талью, и отсутствовал подолгу. Распоряжения от барона получали с голубями, и пару раз Лерий даже воспользовался услугами своего эльфа, таким образом тихо устранив со своей дороги неугодных. Эльфа такой порядок дел вполне устраивал, тем более, что никто не запрещал ему бродить по окрестностям с видящими, запертыми в сумке, а документы, нарисованные одним очень талантливым каллиграфом, сделали Хаэлли законным жителем Веранту. И все шло спокойно и размеренно, и жизнь в Шварцштейне уже не казалась отвратительной, а люди, его населявшие, далеко не всегда вызывали у Хаэлли желание покрошить их в капусту. Но вечерами, когда троелуние царствовало в темных небесах, давала о себе знать черная, грызущая тоска по Великому лесу, куда он не мог пока что вернуться, и выползали из потайных нор темные, мутные размышления о том, кто мог желать смерти охотника. Не хранители же Крипты, в самом деле?
