Я чуть не бился головой об стол. Жаль, что почтенный трактирщик не был знаком со мной раньше. Если за кружкой я выгляжу вполне свеженько, это означает, что позади уже все стадии глубочайшего опьянения и не хватает лишь четвертушки, чтобы полностью отключиться. Когда бы я в тот момент преставился, то черви в моей могиле не протрезвели бы и через два месяца.
Я мог бы ещё удрать. Забыть собственное имя, семью и прошлую жизнь. Забиться куда-нибудь в глушь и не подавать признаков жизни. Но тогда уж смело можно было снова побиться об заклад, что пресветлый господин из Равелн явится на пороге жилища моего отца с копией этой паршивой бумаженции и потребует от родителя уплатить мой долг. Правда, не знаю, что он мог бы забрать в нашем доме. Стаборт изобилует только мышиными норами. А если б я своим братьям признался, какую глупость совершил, они, верно, живьём содрали бы с меня шкуру и натянули её на барабан. Мне стало совершенно ясно, что выход у меня только один: погибнуть глупо, зато с честью.
Для побега из дому у меня было три причины: моя глупая сестричка Увра, вторая моя ещё более глупая и ещё более несносная сестричка Парр-нагет и моя ограниченная мамочка — безнадежная материалистка. Каким чудом мой дед — очаровательный старичок со склонностью к философствованию и высшей математике — умудрился породить мою тупую матушку, видимо, навсегда останется генетической загадкой. К счастью, кое-что я от дедушки всё-таки втихомолку унаследовала. Заявляю об этом без фальшивой скромности. Меня абсолютно не устраивали планы моей родительницы, заключавшиеся в том, чтобы как можно скорее подыскать мне пару, которую не оттолкнули бы мои странности… (ага, прям сейчас!), и выдать меня быстренько замуж… (животики надорвешь!), и чтоб я живенько так родила (караул!). А всё ради того, чтоб выбить у меня из головы всякие глупости. Глупости же, среди прочего, проявлялись в том, что я не лизалась без передышки, как Увра, у которой от таких нежностей всё время колтуны в желудке образовывались, и не заигрывала с каждым самцом на острове, как Парр-нагет — пискливая семейная поэтесса, ловко выпекавшая рифмы вроде «кровь — любовь». Зато я лазила по развалинам и откапывала оставшиеся от прадавних жителей следы; пробовала пересчитать все звезды и понять, почему луна превращается в месяц; но самое главное… самое главное, я научилась плавать, и это просто приводило мою матушку в бешенство… «Ни один нормальный дракон НЕ входит в ВОДУ!!!» Ну ладно, я была ненормальная.
