Дом, насупившись, недоверчиво уставилась в зеркало. Оттуда на сестер смотрели их отражения — две девушки, обе рыжеволосые и синеглазые, стройные, с гордой осанкой.
Но у одной кожа была белая и нежная, у другой — обветренная, загорелая, покрытая россыпями веснушек: у одной волосы красиво вились, у другой — непослушно кудрявились.
— Ты шутишь, Фло? — спросила Доминик. — Ты такая красивая!
Это была не зависть — а просто констатация факта. Доминик была весьма невысокого мнения о своей внешности, что, впрочем, мало её тревожило.
— Ты будешь гораздо красивее меня, сестричка, — улыбнулась ей Флоранс из зеркала.
— У тебя такие волосы… а я без конца расчески ломаю! И кожа — я вся в веснушках, а у тебя такая белоснежная!
— Дом, разве ты забыла, — несколько лет назад и у меня были веснушки. Просто Элиза варит мне отвар из трав и кореньев, и я купаюсь в нем каждый день. Он прекрасно отбеливает кожу. К тому же ты целыми днями бегаешь по солнцу! И волосы у меня тоже курчавились и были непокорные, но и тут Элиза помогла. Недаром мать и бабка у нее были знахарками и травницами. Поверь — стоит тебе захотеть, и ты превратишься в настоящую красавицу! Тебе надо бросить скакать по лесам, стрелять из лука и размахивать мечом… Тебе тринадцать, и папа напрасно позволяет тебе своевольничать и одеваться и вести себя как мальчишке. Мы — графские дочери, не забывай, Доминик. Ты почти ничему не училась, слава Господу, что схватываешь все на лету и умеешь читать и писать!
— Я и латынь знаю, — немного обиделась младшая сестра. И тут же вспомнила про девиз Черной Розы. — Фло, ты не помнишь, откуда эта строчка — «И после смерти — постоянство»? Что-то знакомое.
— Боже, Доминик, как ты необразованна! Это латинское изречение… Если перевести на французский, получится:
О честь! Будь спутница моя,
Презрев и время, и пространство;
При жизни верность мне храня,
И после смерти — постоянство!
— Красиво, — задумчиво сказала Дом. Про себя она подумала: «Вот уж неподходящий девиз для этого гнусного мерзавца!»
— Да; мой Гийом читал мне эти стихи… Только вместо «честь» он говорил — «любовь», — вздохнула Флоранс.
— Любовь — будь спутница моя? Нет уж, Фло, «честь» гораздо лучше. И правильнее.
— Ты еще слишком мала, сестричка; когда-нибудь ты поймешь, что нет ничего важнее любви!.. Ну, — поправилась она, — и веры в Бога, конечно…
— Флоранс… Ты очень любишь Гийома Савиньи?
— Как я могу не любить его? Он — мой супруг…
— Но почему ты тогда так страдаешь? Почему так изменилась после его отъезда? Ведь он вернется к тебе, и очень скоро! Может, ты боишься папиного гнева? Но он так добр и, конечно, простит вас. Все равно вы уже — муж и жена, и это не изменишь!
