Дом вдруг рассмеялась и, подражая голосу Флоранс, который был немного ниже, чем у неё, произнесла нараспев:
— О да, монсеньор герцог, я согласна стать вашей верной и покорной женой… — И прибавила, уже своим голосом: — Скорее ты провалишься прямо в преисподнюю, чем я выйду за тебя!
Старшая сестра тоже улыбнулась. Теперь, когда решение было принято, и план окончательно созрел, напряжение в комнате немного спало.
В это время вновь приоткрылась дверь, и в комнату заглянула Элиза.
— Госпожа! — возбужденно сказала она, — во дворе повозки, а на них столько всего съестного! И хлеб, и дичь, и бочонки с вином! У всех слюнки так и текут… Дожить бы до вечера! А ещё там красавчик-блондин пригнал целый табун лошадей для графской конюшни. Просто загляденье, а не лошадки.
— Много ли народа покинуло замок, Элиза?
— Почитай, почти все, моя голубка. Все боятся до смерти Лангедокского дьявола. А он — вот чудно-то! — приказал всем, кто уходит из замка, давать по хлебу и наливать вина…
— Странно, — сказала Флоранс. — На Черную Розу — Дьявола Лангедока — это не похоже!
— Если только вино или хлеб не отравлены, — едко добавила Дом. — Наверное, это он просто старается для тебя, Фло, — хочет показать, что он совсем не такое гнусное чудовище, каким мы его считаем… Но нас ему не обмануть!
— Элиза, — произнесла Флоранс. — Сходи в мамины комнаты и принеси оттуда свадебное платье нашей матушки.
— Что же вы надумали, радость моя? — тревожно спросила служанка.
— За герцога выйдет замуж Доминик, — отвечала Флоранс.
— Пресвятая Дева! — всплеснула руками кормилица.
— Не бойся, Элиза, это не на самом деле, — быстро сказала Дом. — Я надену платье и встану к алтарю, но все будут думать, что это не я, а Фло… И отец Игнасио будет произносить имя Фло, а не мое, поэтому этот брак не будет настоящим. Все будет понарошку, понимаешь?
— Ох, девочки мои, — покачала головой кормилица, — боюсь, вы задумали худое дело, и ещё пожалеете об этом! Мало вы, госпожа Флоранс, плакали да молились, выйдя за вашего Гийома тайно, без согласия батюшки! А тут — обвести вокруг пальца самого герцога Черная Роза! Такой обман он ни за что не простит!
— Не каркай, Элиза, — прервала её Дом, — прошу тебя. Все должно получиться. Твое дело — помочь Фло нарядить меня, а потом спрятать её от герцога. Иди же за маминым платьем!
Служанка ушла, бормоча себе под нос что-то недовольное.
— Иди сюда, Доминик, — сказала Флоранс и, взяв младшую сестру за руку, подвела её к большому дорогому венецианскому зеркалу — пожалуй, единственному предмету роскоши в этой комнате, напоминающему о том, что её хозяйка — не монашка, а высокородная графская дочь. — Посмотри, как мы с тобой похожи.
