Дом злобно фыркнула. Религиозность сестры была ей чужда и непонятна и наводила на девочку тоску.
— Так вот, — мертвенно спокойным голосом продолжала Флоранс, — отец помирился с государем, и король в знак своего прощения решил сочетать браком Черную Розу и одну из дочерей нашего отца…
— Кровь Христова! — воскликнула в ужасе Доминик.
Сестра так сжала бусины четок, что побелели костяшки пальцев.
— Не богохульствуй, Мари-Доминик! Не добавляй к своим прегрешениям еще и это! Знай, что отец согласился на этот брак…
— Да как он мог?!! И за кого?!! За Черную Розу — этого убийцу, насильника, невесть откуда взявшегося проходимца!!!
— Боюсь, тут ты ошибаешься. Этот проходимец — двоюродный брат короля и высокородный герцог.
— Высокородный? — с глубочайшим презрением сказала Дом. — Если бы в жилах его текла истинно благородная дворянская кровь, он не позволил бы себе и своим людям грабить, убивать и насиловать невинных!
— Дом, не будем об этом… Отец согласился на этот союз — и выбрал меня.
— И ты… и ты — согласилась?
— Моего согласия никто и не спрашивал, — мрачно изрекла Флоранс. — Доминик, ты ещё ребенок, безмерно балованный и любимый, и не знаешь, что браки детей часто заключаются родителями в большинстве своем по политическим расчетам. Герцог не любит меня, он меня видел сегодня первый раз в жизни, — он, так же как и я, жертва обстоятельств… Но есть королевский рескрипт, и мы оба обязаны ему подчиниться.
— Обязаны?!! Черт меня побери, Мари-Флоранс! — крикнула Дом. — Ни я, ни ты не обязаны никому подчиняться! Мы — свободные люди, а не рабы! Я плюю на короля и его указы! О, почему, почему отец согласился? Лучше бы мы погибли, защищая стены Руссильона, с мечами в руках, чем согласиться на этот позорный союз!
Лицо Флоранс стало белее мела.
— Ты так горяча, и так еще мала, сестренка… Ты многого не понимаешь, и рассуждаешь сердцем, а не головой. Наш отец помирился с королем, потому что иначе Черная Роза взял бы замок приступом — и что бы с нами со всеми стало? Подумай об этом!
Доминик вздрогнула. О, сколько ужасных слухов о Черной Розе и Монфоре долетало до Руссильонского замка со всего Лангедока, — о казнях, насилиях, пытках!
— Отец спасал нас — не себя. Своих дочерей, своих слуг, свой замок.
— Всех, кроме тебя. Тебя он все-таки принес в жертву, — жестко ответила Дом.
— Поверь, я бы с радостью пошла на это, — гордо подняв голову, возразила Флоранс. — Я бы уподобилась первым христианским мученицам, которых сжигали на кострах и бросали в пасть хищным зверям. И я бы стала женой герцога Черная Роза! Но… но есть одно обстоятельство…
