— Не может быть! — твердил свое Гицэ.— Сегодня ночью Ликэ ночевал здесь, в моем доме, и только недавно уехал.
Некоторое время Пинтя стоял в раздумье, потом спросил:
— Когда он приехал?
— Вчера, около полудня.
— С кем?
— Спроси у слуг. Должно быть, он-то и подготовил все дело; у меня есть основания так думать.
— Упаси бог! — проговорил Пинтя, поднимаясь.— Знай и навсегда запомни одно, Ликэ никогда не полагается на других. А сейчас запряги лошадей да возьми слуг — поедете со мной. Другие два жандарма останутся здесь.
Сердце Аны сжалось, когда Гицэ сообщил ей, что должен вместе со слугами сопровождать Пинтю в Инеу; правда, мысль о том, что Пинтя свой человек, немного успокаивала ее, но она ясно видела по лицу мужа, что происходит что-то необычайное.
Ей казалось, что только теперь она поняла, почему Гицэ старался поддерживать хорошие отношения с Пинтей, и ей было приятно, что муж едет именно с ним.
Тем не менее сердце у нее билось сильнее, чем обычно, и пробудившиеся в душе за ночь страхи не ослабевали.
— Мама,— обратилась она немного погодя к старухе.— Что ты думаешь о том, что творится у нас в корчме?
— Что думаю? — ответила старая.— Да ведь и ты видишь то же, что я. Дела идут хорошо.
— Да, в корчме дела идут хорошо,— продолжала Ана.— Ну а у нас в доме? Разве ты не видишь, что Гицэ постоянно занят своими мыслями, даже не разговаривает с нами, как прежде; или ты не видишь, что с некоторых пор мы с ним будто не муж с женой?
— Уж такие времена пошли,— промолвила старуха.— Гицэ человек трудолюбивый, старательный, он только и думает, как бы принести что-нибудь в дом. Есть и у него, как и у всех, свои слабости. Сердце у него так и радуется при всякой наживе. Но это — слабость хорошая, и тебе нечего из-за нее огорчаться. Терпи. Ты ведь терпишь ради собственной пользы, да и недолго уж осталось тебе терпеть.
— Так-то оно так…— сказала Ана.— Ну а вдруг он погонится за нечестной наживой? Не мешало бы ему и нам сказать, что он делает…
Старуха постояла некоторое время в раздумье, потом печально проговорила:
— Этого я не знаю, дочка, да и стараюсь не думать об этом. На свете много несчастья, и люди делят его между собой. Сколько бы ни выпало на твою долю богатства, громкой славы, мирских успехов — все это одна суета.
Ана задумалась. Вдруг послышался шум колес, и к корчме подкатила помещичья карета, запряженная тройкой лошадей. На козлах сидел слуга.
Так как Гицэ не было дома, встречать приезжих вышли Ана и ее мать.
